Хотя Вере Яковлевне грех жаловаться, если бы не эта работа, все было бы совсем иначе. Грустнее. Беднее. Зато жили бы все вместе, пусть даже в селе Батуринском Саратовской области…

Вера Яковлевна вздохнула, и чуткая Катька сразу же потребовала объяснений:

– Чего вздыхаешь? Опять тебя на работе угнетают?

– Да все нормально, я привыкла.

Вере едва исполнилось тридцать девять, когда умер ее муж Игорь, отец Димки и Катьки. Димка тогда уже был почти взрослый, заканчивал школу, а Катька только пошла в первый класс. Игоря не стало внезапно: шел, упал, умер – инсульт. Вера осталась одна с двумя детьми.

Родители Игоря, которые тогда еще были живы, настаивали, чтобы невестка и внуки вернулись в родное село отца, обещали во всем помогать и, разумеется, не обманули бы. Хорошие они были старики, заботливые, добрые, и жили не для себя, а для детей и внуков. Обиделись, конечно, и расстроились, когда Вера категорически отказалась переезжать, но все равно помогали чем могли. Денег подбрасывали, гостинцы присылали, навестить приезжали, Катьку к себе забирали на лето…

Димка-то очень быстро стал самостоятельным, Вера и не заметила, как вышло, что ее мальчик и институт окончил, и женился, и даже в другую страну укатил. У матери Веры в Израиле родная тетка жила, царство им обеим небесное, она и приняла Димку с супругой под свое крылышко…

А Вера работала. Она была инженером-проектировщиком, и эта вроде бы непрестижная, малооплачиваемая профессия в начале двадцать первого века неожиданно стала перспективной. Вдруг оказалось, что хороших инженеров‐проектировщиков, даже чертежников мало, опытных специалистов днем с огнем не найдешь, все переквалифицировались: кто в торговлю ушел, кто еще куда. А Вера трудилась по специальности и в своем нефтегазовом НИИ стала чуть ли не лучшей. Плюс она была милой, коммуникабельной, знала английский и была вдовой с двумя детьми. Когда встал вопрос, кого отправить в длительную командировку в Германию, решение казалось очевидным: Веру Яковлевну Проценко, конечно. Она страну и не подведет, и не бросит.

Димка тогда был уже студентом, Катька на четыре месяца отправилась в Саратов, в глушь, в деревню, а Вера, как она шутила, уехала на Неметчину гастарбайтером.

Платили ей очень хорошо, да и институт получал за нее приличные деньги, причем в валюте. Это было выгодно всем, и после Германии у Веры были Монголия, Япония и Канада.

В Канаду она поехала уже с Катькой, там дочь пошла в колледж, обжилась, привыкла к чужой стране и потом, когда они вернулись в Россию, не задержалась на родине, а нашла возможность снова улететь за океан.

И Вера осталась совсем одна. У нее по-прежнему была работа, где ее ценили, хотя новое руководство, сплошь состоящее из молодых энергичных бородачей и самоуверенных деловых девиц, сомневалось в эффективности возрастных сотрудников и ратовало за омоложение коллектива. Вера Яковлевна надеялась, что ей дадут доработать до пенсии.

Правда, что она станет делать на этой самой пенсии, Вера Яковлевна не знала. Дети были далеко. Они звали мать к себе, особенно настойчиво – Катька, но Вера Яковлевна понимала, что будет в чужой стране никем и ничем. Просто бабушкой при внуках. Быть просто бабушкой ей не хотелось.

Где-то после пятидесяти, когда все в ее жизни окончательно утряслось и устаканилось, Вера Яковлевна вдруг почувствовала зреющую в ней готовность к переменам. По сути, она совсем не успела пожить для себя, все время работала и бесконечно много упустила на личном фронте.

Но пятьдесят пять лет – разве это годы? Вера Яковлевна всегда была симпатичной и приятной в общении, будь у нее желание, она нашла бы себе нового спутника жизни вскоре после смерти Игоря. Тогда такой цели не было, а теперь она появилась. Одновременно пришло желание быть здоровой и красивой, чтобы не только понравиться, но привлекать и удерживать мужчину еще долгие годы.

Деньги у Веры Яковлевны были. Она осторожно, без фанатизма, пробовала разные виды уходовых процедур, выбирая то, что ей подойдет. Купила абонемент в фитнес-центр, стала заниматься аквааэробикой, гуляла в лесном массиве с палками для скандинавской ходьбы. В отпуск отправилась в загородный дом отдыха и там, в «Сосенках», познакомилась с удивительной женщиной, которая произвела на нее очень сильное впечатление.

Анне Ивановне Соколовой было шестьдесят восемь, но выглядела она куда моложе Веры Яковлевны. Причину своей неувядающей красоты Соколова не скрывала – признавалась, что уже много лет пользуется средствами определенной марки, дорогими, но эффективными.

Вере Яковлевне очень понравилось, что Анна Ивановна свой чудо-метод никому не навязывала, честно рассказывая и о плюсах его, и о минусах. Последние, впрочем, казались несущественными.

Высокая стоимость? Ах, оставьте, какую только цену не заплатит женщина, чтобы сберечь свою красоту.

Необходимость неукоснительно выполнять все рекомендации специалистов на протяжении длительного времени? Пустяки, целеустремленные люди умеют себя дисциплинировать и готовы к ограничениям.

Вера Яковлевна приобрела бы чудо-средства уже в «Сосенках», но Анна Ивановна их не продавала, а только представляла.

– Вам в любом случае необходимо предварительно проконсультироваться у специалистов, – сказала она Вере Яковлевне. – Я, к сожалению, не обладаю нужными знаниями и не смогу разработать для вас эффективную персональную программу. Моя роль весьма скромна, я что-то вроде ходячей вывески, но вы ведь умная женщина и не станете доверять рекламе. Зайдите на сайт «Эльвен Бьюти», там есть вся необходимая информация. Изучите ее, свяжитесь со специалистами и получите их рекомендации.

Без сомнения, это был правильный подход, и Вере Яковлевне он импонировал. Она последовала совету Анны Ивановны: почитала статьи на сайте и позвонила по указанному номеру.

Очень милые молодые люди, юноша и девушка, приехали к ней домой, все рассказали и показали, предложили индивидуальную программу и помогли сформировать соответствующий заказ. Обошлось это дорого – Вера Яковлевна заплатила за набор средств «Эльвен Бьюти» в фирменном чемоданчике почти сто пятьдесят тысяч, – но она рассталась с деньгами без сожаления. Ничто по-настоящему хорошее не бывает дешевым.

Перемены в своей внешности она заметила быстро, всего лишь через неделю. Кожа на лице и шее натянулась и отчетливо порозовела, но потом покраснела и покрылась сыпью. Лицо отекло, глаза заплыли, стало тяжело дышать и трудно говорить. С трудом ворочая языком, Вера Яковлевна вызвала «Скорую».

– Милочка, что вы ели, пили, чем пользовались? – всплеснул руками явившийся врач.

Он годился Вере Яковлевне в сыновья, но называл ее милочкой. Это было забавно, и Вера Яковлевна посмеялась бы, не превратись ее лицо в тугую маску из толстой резины.

– У вас же аллергия! – сказал доктор Вере Яковлевне и скомандовал медсестре: – Лиза, давай дипроспан два миллилитра внутримышечно…

– Мама? Ты меня слышишь? – позвала Катька с темного экрана.