Вера Яковлевна поспешно откликнулась:

– Конечно, милая, я тебя слушаю!

– А я хочу послушать тебя. Ты здорова?

– Вполне! Насколько это возможно в моем возрасте, конечно. Не буду врать, будто я здорова как космонавт, – Вера Яковлевна осторожно пощупала щеку.

От высыпаний она была еще плотной и шершавой, как маска из папье-маше, но уже хотя бы не зудела.

Нет, камеру компьютера она «починит» еще не скоро.

– Актриса из твоей сестры никудышная, – сказала Машка, прихлебывая водичку с лимоном, предложенную нам в качестве приветственного напитка. – По-моему, она сильно переигрывает.

– Это потому, что сейчас она вовсе не играет, – усмехнулась я. – Натка у нас на самом деле счастливая невеста: Костя снова сделал ей предложение, и на этот раз она его приняла. А счастливая Натка вот такая и есть – веселая, шумная, неугомонная.

Я с умилением мудрой старшей сестры, уставшей ждать, пока неразумная младшая наконец устроит свою судьбу, посмотрела, как Таганцев и его будущая супруга у стойки рецепции шутливо толкаются локтями, сражаясь за право заполнить бланки. Вот уж не думала я, что это так весело – оформляться на постой. Что они там еще напишут в этих бланках, такие игривые?

– И надолго это? – спросила Машка.

– Наткина эйфория? Думаю, до свадьбы пройдет.

– Конечно, свадьба – это такие хлопоты, – понятливо кивнула подруга.

– И расходы, – добавила я и снова посмотрела на веселящуюся парочку у рецепции.

Кажется, Таганцева не смутила стоимость проживания в номере для новобрачных, он спокойно заплатил за сутки. Видимо, скопил чуток деньжат за время своих финансовых каникул – пока был в ссоре с Наткой и не тратился на ухаживания за ней.

Будущие новобрачные наконец отлепились от стойки и ушли вслед за юношей, несущим их чемодан.

– Все, наша очередь, – Машка встала и направилась к администратору. – А нам обычный двухместный номер, пожалуйста. Если можно, в том же коттедже, где мы жили в прошлый раз, – подруга шлепнула на стойку наши паспорта и обернулась ко мне: – Лен, какой у нас домик был?

– Восемнадцатый, – я приблизилась, тарахтя чемоданчиком на колесиках. – Литер «Б» – с окнами на юг.

– 18‐Б сейчас занят, к сожалению, возьмете соседний?

– А горничные там те же самые будут? – строго спросила Машка. – У нас в прошлый раз очень хорошие были, просто идеальные, а я знаю, какая это редкость.

– У моей подруги очень высокие требования к обслуживающему персоналу, – пояснила я девушке-администратору, и та непроизвольно распрямила плечи.

Горничные нам были обещаны те же самые – идеальные, мы согласились на домик 16‐Б и самостоятельно, без провожатого, отправились заселяться.

– Удачно вышло, что в прошлый раз мы оставили горничной чаевые, – радовалась Машка. – Теперь она отнесется к нашей просьбе со всем вниманием и пониманием.

Вообще-то с чаевыми у нас случайно вышло. Мы просто вытряхнули на стол из карманов и кошельков всю мелочь, чтобы сумки были полегче, не зная, что оставленные таким образом мелкие деньги по умолчанию считаются вознаграждением персоналу. Кто делает уборку – тот сметает себе в кармашек монетки.

– Двести рублей звонкой мелочью – не та сумма, которая может обеспечить чье-то расположение, – заметила я.

– И все же это залог взаимовыгодных отношений. – Машка с намеком помахала «пятисоткой».

– Но платить буду я. – Я заставила подругу убрать деньги в кошелек. – В конце концов, это из-за моей сестры мы вынуждены играть в детективов.

– А мне нравится эта игра! – Машка подошла к кровати и рухнула на нее плашмя, раскинув руки. – Представился повод провести еще один дивный уик-энд! Так, сейчас полчасика на отдых, потом обед, короткая прогулка для моциона – и до ужина в СПА, а после…

– Сначала поговорим с горничной, – напомнила я.

На столе под стеклом лежала распечатка с телефонными номерами всех служб «Сосенок». Я нашла нужный, позвонила и попросила принести в коттедж 16‐Б утюг.

С прошлого раза я запомнила, что этот нехитрый прибор не входит в комплектацию стандартного номера по умолчанию. Хочешь что-то погладить – вызывай горничную и либо оплачивай допуслугу по приведению в порядок нужных вещей, либо проси утюг и орудуй им самостоятельно.

Горничная с утюгом пришла минут через десять.

– Ирочка! – как родной, обрадовалась ей Машка. – А мы вот снова к вам!

– Я Инна, – поправила ее горничная, не выразив особой радости от нашей новой встречи.

– Инночка!

В этот момент в дверь постучали и продублировали стук мужественным голосом:

– Тук-тук, можно?

– Входите, Константин! – разрешила я, узнав знакомую формулу запроса доступа.

Таганцев вошел, обворожительно улыбнулся горничной, непринужденно принял у нее, удивленной, утюг, и светски молвил:

– Вижу, я вовремя.

– А где ваша невеста, Константин? – спросила я, потому что горничная уже сменила беззубую дежурную улыбку на плотоядный голливудский оскал и осматривала моего будущего зятя с хищным интересом.

Рубашка на Таганцеве, еще совсем недавно свежая, была помята и застегнута не на те пуговицы. Взъерошенные волосы, сияющий взор и смазанный след помады на щеке придавали бравому оперу обольстительный вид. Даже Машка задышала глубже и тяжелее.

– Моя невеста принимает ванну с лепестками роз, – не затруднился с ответом герой-любовник.

Я не стала спрашивать, откуда лепестки. Возле коттеджа для новобрачных большая розовая клумба, что стоит походя ободрать пяток бутонов?

– А я пришел заняться делом, – сказал Таганцев и машинально воткнул в розетку штепсель взятого у горничной утюга. – Есть несколько вопросов…

– Ты еще паяльник возьми! – захохотала Машка. – Инночка, не пугайтесь, товарищ старший лейтенант так шутит! У оперов очень своеобразное чувство юмора, чтоб вы знали…

Я дотянулась до шнура и отключила утюг от электросети. Таганцев с удивлением посмотрел на прибор в своей руке – мол, что это тут такое, откуда, зачем? – и поставил утюг на мини-бар.

– Я что-то не понимаю… Могу я идти? – спросила у меня горничная.

Я подумала, что произвела на свежего человека впечатление наиболее вменяемого персонажа из числа присутствующих, и чуточку загордилась, но виду не подала, а дружелюбно сказала:

– Инна, присядьте, пожалуйста. Таганцев, покажи свое удостоверение, а то ты на опера вовсе не похож.

– Да? – Костя, кажется, тоже приятно удивился, но не стал фиксироваться на неожиданном комплименте, а извлек из кармана джинсов корочки и развернул их перед горничной.

– Так я и знала! – воскликнула Инна. – Это блондинка из 18-А, да? Я говорила ей, что не брала ее аметистовое ожерелье, но она, конечно, не поверила. А я действительно не брала!