оборотни оказались настолько верны порученному им делу, что даже спустя шесть тысячелетий все еще стерегут долину от мертвых и живых.

Нардис округлил глаза.

— Сколько-сколько лет они там обитают?

— Согласно их преданиям, катастрофа случилась около шести с половиной тысяч лет назад.

— Это соотносится с моими воспоминаниями, — кивнул Мор. — Причины случившегося мы с тобой в общих чертах тоже уяснили. Тогда как последствия… Получается, не все ведьмы тогда исчезли? Кто-то все-таки остался, чтобы создать барьер и выставить стражу, которая позаботилась бы о сохранности магического барьера?

— Тогда непонятно, почему нежить все-таки оказалась за его пределами? — поскреб затылок Нардис. — Если ведьмы все предусмотрели, а мроны были специально выведены для охоты на нежить, то что ж они так опростоволосились-то, а? Почему упустили тварей? И почему теперь нежить набрасывается на людей из-за каждого куста?

Я хмыкнул.

— Они сами не знают, как такое могло получиться. Если бы барьер был поврежден изнутри или снаружи, он бы уже рассыпался. Однако он все еще цел. Оборотни готовы поклясться, что никто через него из долины не выбирался. Но наш гость — кстати, его зовут Итан Миррт — считает, что нежить (в том числе и я) могла проникнуть в наш мир иными путями.

— Спонтанные порталы? — как всегда, первым догадался Мор.

— Именно. Если в долине образовалась первая в мире скверна, а потом ее еще и придавило проклятием ведьмы, то с годами она лишь росла. И со временем вполне могла… да просто должна была созреть до открытия спонтанных порталов!

— Это объяснило бы неуклонный рост числа темных пятен, их огромный разброс и почти повсеместное распространение, — подтвердил призрак. — А также тот факт, что несмотря на все усилия одаренных и жрецов, нежити в мире меньше не становится.

Я ненадолго задумался.

— С другой стороны, почему же мы еще не задохнулись от полчищ тварей? Если скверна, подпитываемая проклятьем, постоянно растет, то, по идее, и порталов с годами должно становиться все больше. Но жрецы тревогу не бьют. Мы с тобой тоже ничего особенного не заметили. Да и о порталах информации почти нет. Они — довольно редкое явление для империи. Почему? Может, барьер все-таки ограничивает скверну, поэтому порталы открываются не ежеминутно, а, скажем, раз в десять-двадцать лет?

— Но тогда что же получается? Чтобы уничтожить тварей, нам нужно в любом случае попасть за барьер? — задумчиво проговорил Нардис.

Я кивнул.

— Скорее всего. Если проклятие пришло в мир именно оттуда, значит, там его источник. Может, меня и тянет туда именно потому, что там образовалась большущая скверна? Может, это она меня породила, поэтому я, так сказать, стремлюсь вернуться туда, откуда пришел?

— Это можно проверить только опытным путем, — заключил Мор. — Но пока долину охраняют мроны, вряд ли тебе удастся пробиться туда без боя. И даже если ты перебьешь их всех до одного, барьер все равно тебя не пропустит. По крайней мере, в ближайшую пару сотен лет… Кстати, а что наш оборотень? Согласился с тобой сотрудничать?

— Да. Мы заключили сделку. Я отпускаю Миррта, а он перестает мне мстить. Оборотни прекращают нападать на базы Лемана, пробуют наладить торговые связи с нашими представителями, а я в ответ не трогаю их и обязуюсь приложить все силы для того, чтобы помочь им избавиться от проклятия.

— А ты можешь избавить их от проклятия? — полюбопытствовал Нардис.

— Нет. Оно уже сделало все, что могло, так что расколотые души им в любом случае не вылечить. Зато я подумал и предложил оборотням обратиться к жрецам. Боги и божественные чудеса — это ведь их профиль. Кстати, я обязался поработать посредником… все равно мы к ним собирались. И если у святош получится хотя бы уменьшить последствия проклятия, то я буду считать, что условия по договору выполнил.

Мор удивленно хмыкнул.

— И что они на это ответили?

— Миррт сказал, что берет это на себя. Народ там твердолобый, но надеюсь, ради того, чтобы вернуть вторую ипостась, они все же одумаются и пойдут на уступки.

Нардис скептически поджал губы.

— Что-то слабо верится, что они оставят тебя в покое.

— Миррт пообещал, что специально они меня искать больше не станут. Но если я попробую разрушить барьер, то перемирию конец.

— А ничего, что там, за барьером, быть может, спрятано спасение для целого мира?

— Они не хотят рисковать. Скверна на той стороне сильна. Ей много веков никто не мешал развиваться. Снять барьер — это все равно что пригласить ее в гости и заодно выставить на стол щедрое угощение. За столько лет, представляешь, сколько там энергии смерти скопилось? Думаешь, люди смогут ее остановить?

— Мда, — не на шутку озадачился Нардис. — Если вся эта гадость хлынет наружу, то нам с этим точно не справиться.

— Вот именно поэтому мроны не хотят рисковать. И пока не будут точно уверены, что снятие барьера не приведет к еще одной катастрофе, туда не пропустят ни меня, ни магов, ни кого-либо еще.

— Я бы на их месте не был так категоричен, — обронил Мор, зависнув под потолком. — Времена меняются, и люди меняются вместе с ними. Кто знает? Может, однажды появится маг или колдун, кому это окажется по силам? А может, однажды барьер утратит свои функции? Или же случится нечто такое, из-за чего им придется уничтожить его самим?.. Так что мне кажется, мы к этому вопросу еще вернемся. Быть может, не сейчас, но лет через тысячу — точно.

Я едва заметно улыбнулся.

— Как я уже говорил — мне спешить некуда. А человеческая память — штука сложная. Лет через сто-двести мроны наверняка забудут, кто я такой, откуда взялся и как выгляжу, особенно если им об этом не напоминать. Потом и от договора останутся лишь невнятные фразы. Так что пускай. Все равно раньше этого времени барьер вряд ли ослабнет. А когда это случится, я точно его навещу… Да, забыл сказать: Нардис, передай Лу, чтобы повнимательнее следила за своей малявкой. Девчонка ушлая. Прятать от нее амулеты бесполезно, так что лучше сразу объяснить, почему не стоит трогать чужие вещи.

— Лу уже объяснила. Но дети — такие дети… Скорее бы она уже отправила дочь в закрытую школу для одаренных. Так безопаснее.

Он вдруг тяжело, по-стариковски вздохнул.

— Ладно, мне пора: Лу просила сегодня заглянуть. У нее какие-то вопросы возникли.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — поднялся с кресла я. — Ночь сегодня темная… Самое то прогуляться.

* * *

Не знаю почему, но мне нравилось бродить по городу ночью. Заглядывать