Данный разговор не внес умиротворения в мою мятежную душу,особенно намек на заключительный аккорд в наших отношениях. Мало мне проблем,так теперь еще за парнем следи в оба глаза. Я оделась и вышла из домушки, Антонждал, сидя на ступеньке.

— Идем, — сказал он отрывисто, и мы зашагали в сторонуулочки, которая в этот час была абсолютно безлюдной, даже собаки отсутствовали,свет не горел ни в одном окне.

Мы поднялись к магазину, притулившемуся между двух кирпичныхстроений. Антон уверенно свернул во двор, и я за ним. Вскоре я увидела светлую«восьмерку», она стояла между штабелями ящиков и кустом акации.

— Наша? — спросила я, пытаясь наладить отношения.

— Наша, — кивнул Антон.

— Для разнообразия мог бы свистнуть что-нибудьпоприличнее.

— В следующий раз свистнешь ты, — ответил он.

Значит, взаимопонимание отменяется. Я устроилась на сиденьеи пригорюнилась, но и это видимого эффекта не возымело.

Мы въезжали на мост в тот момент, когда солнце только-толькоподнялось над рекой. Хорошим настроением и не пахло, но при виде этого зрелищая улыбнулась, что не прошло незамеченным.

— Чего лыбишься? — спросил Антон, мне стало ясно:молчание его тяготит так же, как и меня.

— Красиво, — пожала я плечами.

— Это точно, — вздохнул он и неожиданно добавил:

— Не люблю, когда меня держат за идиота.

— Глупости, — хмыкнула я. — Все проще: я незахотела с тобой переспать, и ты злишься. Для такого парня, как ты, отказравносилен оскорблению. На самом деле я просто не хочу все усложнять, ты женати, когда все кончится, вернешься к своей семье. А мне что делать прикажешь?Орошать подушку слезами?

— Для девицы по вызову ты рассуждаешь весьма занятно.

— Я же сейчас не на работе, — усмехнулась я.

— Ладно. Возможно, я не прав и зря к тебе придираюсь.

— Не очень-то убедительно ты это сказал.

— А я не очень-то и старался. Поживем — увидим. Будьуверена, я разберусь.

— В чем? — нахмурилась я.

— Во всей этой истории.

— Я не против, если при этом мы отыщем мою сестру.

— Ага, — криво усмехнулся Антон и замолчал.

Через некоторое время мы свернули на улицу Пирогова, котораявыходила к ресторану «Астра».

— Прогуляемся пешочком, — заявил Антон и свернул вочередную подворотню. Выбравшись на тротуар, я потянулась, зевнула и поежилась:было прохладно.

— Нормальные люди еще спят, — пробормотала я себепод нос, но Антон услышал.

— Правильно. Нормальные люди сидят дома.

Вскоре очам моим предстал ресторан «Астра». На меня онпроизвел тягостное впечатление, то есть выглядел он вполне нормально, фасаднедавно покрасили, крыша из оцинкованного железа с петушком и ажурнымибалкончиками радовала взор, зато решетки на окнах и решетка перед массивнойдвойной дверью вызвали душевное волнение: чертов кабак больше походил накрепость. А есть еще сигнализация и прочая дребедень. Посягать на чужуюсобственность мне мгновенно расхотелось. Я покосилась на Антона, стараясьуловить в его лице намек на страдание, но вид ресторана не вызвал у моегоспутника вообще никаких эмоций, ко всему прочему, он вдруг свернул в ближайшийпереулок, а я решилась подать голос.

— Попробуем через черный ход?

— Где девица видела рабочих? — вопросом на вопросответил Антон.

— В соседнем дворе, сейчас соображу, в каком. —Сообразила я довольно быстро, а вот пробраться туда оказалось делом не простым.К зданию, где размещался ресторан «Астра», вплотную примыкало еще однотрехэтажное сооружение, где уже два года шел ремонт. Дом, построенный всередине девятнадцатого века, считался памятником городской архитектуры, и егобез конца реставрировали, потому что сделать это один раз и как следует нехватало средств. Вот и теперь, затеяв ремонт, захламили двор битым кирпичом,кучами песка и прочим строительным мусором, работы прекратили, а чтоб выбитыеокна не вызывали у граждан отрицательных эмоций, дом со стороны фасада закрылимаскировочной сеткой. Двор был окружен высоченным забором, и проникнуть натерриторию не представлялось возможным.

— Ворота заперты изнутри, — сообщил Антон, а яразозлилась:

— Но ведь как-то рабочие туда попадают?

— Со стороны улицы, там арка, а еще парадный подъезд.Но если мы начнем вертеться с той стороны, кто-нибудь непременно обратит,внимание.

— В такую рань?

— Точно.

— Что же нам делать? Слушай, а вдруг эта девица всенапутала? И это были вовсе не маляры, что делали ремонт в ресторане, а рабочиесо стройки?

— Вот мы сейчас и проверим.

Проникнуть во двор ресторана тоже оказалось делом непустячным. Туда вела низкая арка, миновав ее, мы уперлись в очередной забор, наэтот раз из металлических прутьев, он отгораживал часть территории, примыкающейнепосредственно к ресторану. В столь раннее утро ворота были на замке, икалитка по соседству тоже.

Антон внимательно огляделся и направился к кирпичнойпостройке, то ли гаражу, то ли просто подсобному помещению, рядом с которымстояли мусорные контейнеры. Он взгромоздился на них, влез на крышу и слегкостью преодолел забор, повис на руках и спрыгнул. Двор был маленький, иосматривать здесь особо было нечего, к тому же я здорово беспокоилась, а что,если в ресторане есть сторож и он заметит появление Антона на запретной территории?Вряд ли Антон думал о стороже, он уверенно зашагал к зданию, поднял голову кокнам, а потом перевел взгляд на забор, отделяющий стройку от двора ресторана.Подошел, пошарил руками, две доски разошлись в стороны, и в заборе образоваласьдыра, в которую с легкостью мог пролезть взрослый мужчина. А я, вспомниврассказ девушки, чертыхнулась. Ну конечно, она сказала, рабочие ушли обедать, аона их увидела в соседнем дворе, где, по ее мнению, делать им совершеннонечего. Проникли они на сопредельную территорию очень просто: через дыру взаборе. Кстати, пропавшая Натали тоже могла ею воспользоваться.

Увидев, что Антон как раз исчезает в этой самой дыре, яторопливо его окликнула, а затем влезла на контейнер, потом на крышу,перемахнула через ограду и оказалась рядом с Антоном. Он придержал доски,ожидая, пока я пролезу, и еще раз оглядел двор.

— Я думала, нас интересует ресторан, — робкосказала я, боясь нарваться на грубость.