– Да, – подтверждаю односложно. – Я бы прилетела раньше, но рейс из Бостона в Лондон задержали.

Время уже близится к вечеру. Ненавижу расставаться с братом, ведь каждая минута с ним бесценна. Две недели, которые я отсутствовала, показались мне вечностью. Бывший охранник Египетского музея, который похитил статуэтку, оказался чрезвычайно упрям. Из-за этого мне постоянно приходилось откладывать отъезд из Каира, пока наконец-то не удалось выпытать у него, что он продал вещицу одному менеджеру хедж-фонда в Бостоне. Охранник собирался отрицать факт кражи, однако мы с Малакаем собрали неопровержимые доказательства. К счастью, вчера покупатель сдался быстрее, чем предполагалось, в результате чего мое пребывание в Бостоне ограничилось только двумя днями. У меня мелькает мысль рассказать брату о нападении демона и об ангеле, но решаю не беспокоить его. Он и так часто ворчит, потому что всякий раз активную часть нашей работы приходится выполнять мне. Я сворачиваюсь клубочком рядом с ним, как мы с самого детства делаем.

– Надо было поехать со мной в Египет, – говорю я. – Тепло пошло бы тебе на пользу. Ты мог бы остановиться в нашем доме в Луксоре.

Там у нашей семьи поместье, в котором мы жили с родителями, пока те проводили раскопки.

– В следующий раз, – обещает Малакай, и от моего сердца откалывается еще один крохотный осколок, потому что по тону слышно: он не верит, что когда-нибудь туда вернется. Да и в таком тяжелом состоянии, как сейчас, путешествие потребовало бы от него чересчур много сил.

Так что следующие полчаса я описываю ему страну нашего детства. Напоминаю о горячем солнце, просторах пустыни, раскачивающихся на ветру платанах и бескрайнем небе. После гибели наших родителей во время песчаной бури он не появлялся там. Мне тогда исполнилось четырнадцать лет, а Малакаю еще не было восемнадцати. Осиротев, мы вернулись в Англию, но Египет остался нашей истинной родиной. Порой я боюсь забыть, как счастливо мы жили там вчетвером. Когда брат умрет, только я одна буду лелеять воспоминания, блекнущие с каждым днем.

Когда его дыхание выравнивается, я замолкаю. Только слезинка капает из уголка глаза и теряется в белом постельном белье. Я отчаянно борюсь с неизбежным и не готова просто так сдаться. Селкет трется головой о мою ногу, словно стараясь утешить. Она уже давно смирилась и проводит с Малакаем так много времени, что порой я ей завидую.

– После того как я умру, – раздается в тишине шепот, – отвези меня обратно в Египет. Отдай мой прах пескам пустыни, как мы сделали с мамой и папой.

– Ты не умрешь. – Я смахиваю со щеки очередную слезу. – Немедленно прекрати нести чушь.

– Пообещай мне, Тарис, – улыбается он, когда я сажусь.

Я лишь отрицательно качаю головой.

– Пожалуйста. Я больше не могу, и осталось уже недолго.

И снова получает в ответ лишь качание головой. Не позволю выжать из себя еще одно глупое обещание. Иначе брат ухитрится умереть сразу, как только уверится, что я исполню все его пожелания.

– Нам надо поговорить об этом, котенок. У меня уже не так много времени.

Котенок. Так он называл меня в детстве, потому что я не отходила от него ни на шаг. Кажется, что с тех пор прошло лет сто, не меньше.

– Не надо. Пока нет. Я не могу.

В высокую деревянную дверь стучат, и она открывается. В комнату заходит Гарольд с максимально важным выражением лица, присущим, наверное, всем дворецким. Он не только работал на наших родителей, но еще и сопровождал во всех путешествиях. После их смерти он заботится о нас, как о собственных детях, а мы любим его как дедушку, которого у нас никогда не было.

– Что случилось?

Надеюсь, еще не приехали из охранной организации, которая должна забрать фигурку. Я хотела оставить ее у Малакая хотя бы на одну ночь. И пусть это дурацкое суеверие, но история нашей семьи тесно связана с Египтом, и я верю, что фараон принесет моему брату немного удачи. Естественно, я могла бы и самостоятельно доставить статуэтку в Каир, но в таком случае мое отсутствие затянулось бы еще сильнее.

– К тебе пришли, Тарис, – как всегда, дипломатично сообщает Гарольд и неодобрительно смотрит на Селкет, которой не место в постели, но никто из нас не следует этому правилу. – Новый клиент.

О наших успехах и способностях ходят слухи. Я работаю не только на правительства и музеи, все чаще на поиски украденных произведений искусства меня отправляют частные лица. В их случае речь в основном идет о похищенных картинах. Я встаю с кровати, обрадовавшись, что появилась возможность сбежать от навязчивой просьбы.

– Я его выпровожу, и мы сможем поужинать вместе.

Малакай устало улыбается:

– Хотя бы выслушай, что он ищет.

Мне все равно. Не хочу расставаться с братом, пока не выясню, подойдет ли ему найденная мной новая терапия. Я уже выслала все его документы в клинику «Мейо» в США и теперь жду ответа. Безусловно, Малакай не отцепится и будет настаивать на продолжении разговора. Но я не желаю обсуждать с ним его похороны. К такому я еще не готова. И вряд ли когда-нибудь буду готова.

Гарольд встревоженно поглядывает на моего брата. Причина, почему дворецкий не сообщил мне, насколько сильно ухудшилось его самочувствие, может заключаться только в том, что Малакай сам ему запретил. Болезнь протекает поэтапно. До сих пор после каждой стадии он собирался с силами. Так будет и на этот раз. Он боец. Если брат когда-нибудь сдастся, то неизбежно умрет. Независимо от моего желания.

– Передай клиенту, что он зря явился, – прошу я Гарольда. – Скажи, что у нас уже расписан график и для него нет времени.

– Этот клиент не из тех, кого можно выставить, – прочистив горло, говорит дворецкий. – Тебе следует с ним побеседовать.

Гарольд теребит воротничок, что для него несвойственно. Как и всегда, сегодня он одет безупречно. Увидев дворецкого в таком виде, вряд ли кто-то сможет представить себе, что раньше он катался вместе с нами по паркету бального зала. При этом снимал максимум пиджак, но ни разу жилет или галстук. А под конец никогда не выглядел настолько взлохмаченным или вспотевшим, как Малакай или я. Того, что почти в восемнадцать лет брат занимался со мной такой ерундой, чтобы утешить после потери родителей, я никогда не забуду.

– Иди, – велит Малакай успокаивающим тоном. – Я еще чуть-чуть посплю, а потом ты расскажешь, что ищет этот человек. Погуляешь с Селкет немного в саду, Гарольд? – обращается он уже к дворецкому. – Ей нужно немного подвигаться.

– Разумеется, – отвечает