– А когда ты ожил?

– Да не твое дело… Пол хочешь поменять. Да мозги тебе давно пора менять! Муж пришел с работы голодной, а в доме ни крошки пирога. Ну-ка марш к духовке! Да чтоб мой любимый пирог с корицей и изюмом через десять минут был готов. Молока на ночь пить не буду – вредно.

– А с каких пор ты стал мне мужем?

– С этих пор. И скажи спасибо, что тебя – неряху и распустеху хоть я взял. Где твоя радость? Женщина тогда умирает, когда из ее глаз уходят свет и блеск. Ты не смотри, что я седой и бородатый. Работа у меня тяжелая – храню семейный покой. А нынче у всех претензий и проблем море, и сохранить уют и покой – дело нелегкое! Бабы с мужиками местами меняются. Дожились. Бриться не успеваю, кстати, почему у тебя нет моего любимого мягкого «помозка» и крема с названием «Домовой»?

– А что, такой есть?

– Ох, и женушка мне досталась. Бегом марш к плите! Надо выбрать время и заняться твоим воспитанием.

– Я вскочила с кровати и побежала к плите, как вдруг услышала звонок в дверь.

Я успела перевернуться на другой бок, когда услышала какие-то голоса и визг дверного звонка. Сон словно рукой сняло.

– Ну, ты и соня! К тебе пришел мастер по проверке электроплит, – сказала соседка и побежала вызывать лифт.

– Во-первых, я в отпуске, а во-вторых, никаких мастеров не вызывала.

Но мастер, не разуваясь, ринулся на кухню.

– А меня и вызывать не надо. Я пришел с профилактической целью. Раз в полгода проверяю электроплиты всего района. Наконец-то вы проснулись.

– На какой конец?

– На конец утра. Уже полдень. Так, конфорочки заливаете. Это плохо, плита скорее выйдет из строя. А что у вас за кран такой на кухне?

– Кран как кран… Вы, кажется, плиту проверяете. Вот и работайте. А мой кран вас не касается.

– Да у вас не кран, а деталь от самогонного аппарата. За незаконное самогоноварение срок дают.

Окончательно проснувшись, я схватила самую большую глиняную кружку, купленную на одном из фестивалей и, наполнила холодной водой. А потом выплеснула воду в лицо мастеру.

– Самогончику захотели? Попробуйте. Ну как?! Еще?

С лица мастера, с его усов и бакенбард лилась вода.

– Да вы же не женщина, а мегера какая-то. Да вы за нормального мужчину замуж не выйдете. Спит до обеда, плиту гробит. Да ты только за домового замуж выйдешь! А за воду ответишь. Есть такая статья – «бытовое хулиганство».

Я вернулась к неубранной кровати. На подушке лежал мой керамический домовой и смеялся. Я взяла и швырнула его на самый край секции. День просидела у телека.

А вечером раздался звонок в дверь. Не буду открывать. Плиту проверили, а со всем остальным у меня порядок. Звонок в дверь прекратился, зато раздался телефонный звонок.

– Лида, ты совсем с ума сошла? Пожара хочешь?! Соседка почти орала в трубку.

– Какой пожар? У меня с плитой все в порядке. Это мое дело – заливать конфорки или нет. Моя плита. И это мое дело, какие краны ставить на кухне: похожие на самогонный аппарат или на какой-то другой.

– Ты что пьяная? Докатилась до самогонки?! Да, одиночество до добра не доведет. Плита твоя, но тамбур общий. И здесь, кроме твоей, еще и моя квартира. И пожара от твоих свеч мне не нужно. Жги свечи у себя в квартире, а не за ее пределами. И кончай глушить самогон!

Я уже не слышала последних слов. Выбежав в тамбур, увидела зажженные свечи-«таблетки», которые в виде сердца стояли на полу. Только замерла, как вновь услышала телефонный звонок:

– Про бытовое хулиганство помним? Извините, что разбудил в то утро, плавно переходящее в день. Я частично это компенсировал. А еще я знаю удивительное местечко, где пекут удивительный пирог с изюмом и корицей и подают замечательный глинтвейн. Не сходить ли нам туда? А еще хочу сказать, что кухонный кран у вас оригинален. Не отвечайте прямо сейчас и однозначно. Я перезвоню.

Я задула свечи и взяла их себе. А потом вернулась в квартиру и почему-то глянула на секцию. Мне показалось, что керамический домовой мне подмигнул.

– Не хотела бы себе в мужья ни военного, ни мента. Казенные люди есть казенные люди. Не принадлежат ни себе, ни тебе.

Лиза прихлебывала уже вторую чашку чая. Что ни говори, а на дежурстве чай особенно акусен, и его никогда не бывает много.

– Можно подумать гражданские уж сильно принадлежат себе или тебе. Да, мужики, словно коты – гуляют сами по себе. Ни один из них верностью не отличается. Даже импотенты изменяют, только мысленно.

Людмила Петровна также потянулась к чайнику.

– Верны только собаки своему хозяину, а люди отличаются неверностью. Ох, и вкуснющие у вас, Людмила Петровна, пирожные. Аж во рту тают.

– Ешь, ешь, слаще гадать будет. Лизка, это же грех большой. Да и молодая ты. Зачем тебе гадать?

– Грех, грех. А жить без любви не грех? Я же к этому серьезно не отношусь. Просто так, ради прикола.

– А с судьбою и своим будущим не прикалываются, Лизонька. Иначе и с тобою жизнь прикольнется. Надолго запомнишь.

– Вы бы лучше мне компанию составили.

Сестрички медленно допили чай, и Людмила Петровна начала готовиться ко сну. Ночи в больнице зыбкие: кажется, должна быть спокойная ночь, а вдруг, или плохо кому-то или поступит тяжелый больной. Все, прощай покой. Он, действительно на такой работе «только снится». Хотя здесь, кажется, ничего не снится.

Лиза тем временем сняла со стены тесной сестринской большое зеркало, потом взяла точно такое же, принесенное из дому, поставила одно на стол, а другое на диван, потом достала свечку. Настал самый волнительный момент, когда нужно выключать свет и зажигать свечу.

– Ну что, будем звать суженого-ряженого?! Нет, никого я звать не буду. Просто буду смотреть.

Ночь была тихая-тихая, наверное, деревья, месяц и снег «болели» за Лизу в этот миг! А в зеркале ничего не отражалось. Странно как-то. Наверное, не судьба. Не придет ряженый, не придет.

Вдруг по комнатке прошелся какой-то сквозняк. Зашевелились плотные шторы, язычок пламени свечи начал также колыхаться с ветром. А зеркало затянула какая-то рябь, словно на воде. И вдруг Лиза отчетливо видит мужской башмак, на котором прочно сидит ее черная кошка Клепа, или Клеопатра.

– Мама! Мама! Лиза смахивает свечу, и тут начинает гореть клеенка. Откуда башмак? Клепа, брысь!

– А ну, затихни, наконец, или сделаем укол, гадальщица наша!

Лиза открыла глаза и увидела дежурного доктора и свою коллегу, которая поливала водой горящую клеенку.

– От, чуть пожар не нагадала! Немедленно спать и больше никаких гаданий, иначе, быть тебе в психушке где-нибудь.