на исходе. Того и гляди, Змей Горыныч проснется и сотрясется земля русская! Я же важно кивала и также неспешно продолжала свой «неспешный забег».

Кстати, а вы никогда не задумывались, зачем придумали зеркала? Чем не повод опять время потянуть? Остановилась как раз напротив зеркала. Покрутилась и так, и сяк, разглядывая свое отражение. Даже наряд снегурочки приложила. Красиво, да. И вроде как подходит. Губу прикусила. Глаза прикрыла. Представила себя в роли внучки деда Мороза. И знаете что? Как только нафантазировала, как стихи читаю, хороводы вожу и песенки пою, заржала.

Ну, вот какая из меня снегурка? Из всех новогодних песен и стихов на ум приходила только «Елочка». Откуда мне, двадцатипятилетней Виве Ла Диве-Афродите, знать о таких вещах, если детей не имела, да и отношений никаких не было. Зато сказки любила. До дыр пересматривала, и грезила.

— Романова, тебя там гендиректор ждет не дождется, — спустил меня на грешную землю голос Лидки Крысоловой, секретарши Диксона. — Он уже гром и молнии пускает и требует, чтобы к нему немедленно привели. Если дословно, то: «Где носит эту мелкую вредительницу всего живого, прекрасную и неотразимую и просто вредоносную, Романову Анастасию Николаевну? Немедленно приведите ко мне это ходячее недоразумение! Сколько ждать можно?»

Из всего сказанного, естественно, я услышала только «прекрасную» и «неотразимую». Клянусь, у меня челюсть до пола упала! Вот не зря я так стараюсь и пашу, как лошадь! Оказывается, не перевелись еще на Руси, богатыри, способные не только заметить, но и подчеркнуть внутреннюю красоту девичьей души, отчаявшейся найти и обрести в этой жизни: «Вот иду я красивая по улице, а мужики вокруг так и падают, так и падают. И сами в штабеля укладываются!!!»

Вздохнула и нехотя все-таки завернула к себе в кабинет. Схватила сумку и пошла на выход. Чем ближе подходила к гендиректору, тем сильнее было желание развернуться и бежать со всех ног.

Рик Диксон действительно чуть ли не молнии метал. Всех проходящих мимо людей испепелял взглядом. Я бы прокомментировала это так: «Ну и взгляд! Такими глазами костер можно поджечь!» или так: «Бить буду сильно, но аккуратно»! Весь авантюризм, как рукой сняло! Даже бежать перехотелось. Замерла на одном месте и залюбовалась им.

КрасавчиГ! Мечта любой женщины! Интересно, а он женат? Даже на руку покосилась в поисках обручального кольца. А потом мысленно себя по щекам отхлестала, чтобы в чувство пришла, и всякие глупости думать не думала. А он, тоже хорош, увидел пропащую деву и вся его злость испарилась. Вон как заулыбался. Того и гляди рот порвется.

Подошел с кошачьей грацией и ручку мою облызГал. Наха-ал! Потом до машины довел и дверцу открыл, предварительно, сумку мою, закинув на заднее сидение с такой легкостью, словно там не кирпичи лежат.

Я не растерялась и вслед за сумочкой моей родненькой нырнула, еще и к себе ее прижала, будто сокровище свое потерять боюсь.

Послеобеденные магистральные пробки никто не отменял. Да-да. Медленно, но уверенно добрались до объездной дороги. А там, дело пошло веселей. Мы мчались, так, словно от самого Сатаны ноги уносили! Гнали, не смотря на внезапно начавшуюся метель.

Из динамиков лился бодрый голос ди-джея. Между новогодними шутками и поздравлениями, он умудрялся включать зажигательные песни, от которых мои ноги сами по себе пускались в пляс. Начальник лыбу давил, поглядывая в мою сторону, а я в окно уставилась, продолжая ножкой покачивать из стороны в сторону. В воздухе витал праздник.

В загородный дом, где должен был проходить утренний праздник под названием утренник, мы приехали уже поздно вечером. Родители детей, для которых это все было заказано, показали нам помещение и объяснили, что им хотелось бы увидеть на праздничном мероприятии.

А обговорив праздничную программу, мы разошлись по своим комнатам. Я даже не подозревала, насколько вымотал меня этот день.

ГЛАВА 5

РИК ДИКСОН

В загородный дом наших клиентов, мы приехали уже поздно вечером. Не смотря, на позднее время, хозяева встретили нас радужно и приветливо. Провели в огромный зал, где предположительно должен состояться утренний праздник и объяснили нам, что хотели бы увидеть на мероприятии.

В основном беседу вела Анастасия. Она по-деловому, строго и по существу, расспрашивала семейную пару про все их хотелки и старательно записывала это в блокнот. И откуда только достала его? Я же молчал и с восхищением смотрел на помощницу. Лишний раз убеждаясь, что не зря выбрал ее для этой цели.

Вся игривость, задирчивость и вредность испарились, уступая месту профессионализму.

Ближе к полуночи заметил, как устала девушка, и поспешил заверить беседу. Утром нам предстояло украсить зал к торжеству и переодеться в костюмы деда Мороза и Снегурочки. Хозяйка любезно проводила Анастасию в отведенные ей покои, а я отправился к машине, забирать наши вещи.

Сумку Романовой не стал передавать обслуживающему персоналу. Решил сам передать девушке. Узнав где ее разместили, отправился туда. Вежливо постучал, но дверь мне так никто и не открыл. Дернул за ручку, и та сама отворилась.

— Анастасия? — позвал девушку, слегка приоткрыв дверь, но в ответ получил только тишину.

Открыл дверь шире и заглянул внутрь комнаты. Все еще одетая девушка, раскинув руки в стороны, лежала посередине кровати и крепко спала, улыбаясь во весь рот.

Я тихо подошел к ней и, стараясь не шуметь, положил сумку Настеньки у кровати и залюбовался ею. Золотистые локоны разметались по подушке. Напряженное личико расслабилось и выглядело еще милее и нежнее. Осторожно погладил девушку по щеке. Она никак не отреагировала на мое прикосновение.

Присел рядом с ней. Так же осторожно переложил ее ножки себе на колени и аккуратно стянул с них сапожки. Не удержался. Погладил ступни. От моего прикосновения, пальчики девушки слегка подогнулись. Я улыбнулся. Осторожно переложил ножки Настеньки на кровать и встал.

— Сладких снов, милая, — прошептал и накинул на нее покрывало, чтобы не замерзла.

И поспешил сбежать. От греха подальше. Уж слишком тянуло меня к ней. Хотелось не просто находиться рядом, слушать ее голос, но и обнимать, ласкать, и никогда не отпускать. Мой зверь порыкивал, давая понять, что эта девушка ему по душе, и