Василиса решила обидеться.

— Значит, так: или вы приходите на день рождения, или…

— Мы приходим! — тут же подскочил Игнатий Петрович. — И почему бы не прийти, если такая изумительная женщина нас приглашает, не так ли?

И он с наивной радостью обвел взглядом всех присутствующих.

— Правда, — ответила за всех Василиса. — Сразу говорю — в эту субботу, к трем часам, и чтобы без опозданий! Жду вас с хорошим настроением и с подарками.

Люся незаметно для мужчин показала Васеньке огромный кукиш — сейчас прямо, разбежалась она подарки таскать! Василиса благополучно не заметила непростительной Люсиной выходки, а продолжала надрываться:

— Господа!! Господа! Я обожаю, когда мне дарят украшения!

— Украшения — это что? — не понимал Белкин.

— А это так! — отмахнулась Люся. — Бантики, ленточки, цветочки искусственные…

— Позвольте! Ну отчего же цветочки? — возмущался Игнатий Петрович. — Васенька наверняка имела в виду золото или брильянты.

— Да она сдурела! — охнул Белкин. — Нет, Люся правильно сказала — лучше искусственные цветочки!

— Вот вы эти цветочки Люсеньке на день рождения и подарите! — не утерпела Василиса. — А мне все же лучше золото и брильянты, правильно вы сказали, Игнатий Петрович! Не сдерживайте своего порыва, дарите!

И прелестница одарила своего ухажера совершенно необычайно выразительным взором — томным, чуть с поволокой, ну в общем именно таким, каким она всегда смотрит на Леонардо Ди Каприо в последнем эпизоде «Титаника».

Кавалер от такого взгляда взволновался невозможно, вскочил, потом плюхнулся на диван, засучил ножками, но вовремя остановился:

— Я вам обязательно подарю, но… но на день рождения! И непременно золото! — смущенно улыбнулся он, поглядывая на Василису из-за толстенных стекол своих очков.

— И пусть это будут не маменькины зубные коронки, — нежно проворковала Васенька.

После чего кавалер немного взгрустнул, вероятно, ему мечталось подарить именно матушкины зубные протезы…

Как бы там ни было, со своим днем рождения Василиса напрочь испохабила все планы Белкина. Мужчина твердо решил провести этот вечер вдвоем с Люсей в квартире и без посторонних, однако ж выставлять из дома почти что именинницу не отважился. Ему даже пришлось морщить лоб и придумывать, что это можно подарить этой Василисе, когда он ее и вовсе знать не знает, и даже некоторым образом недолюбливает?!

Василиса же, удачно отвоевав вечер в теплой квартире, была необузданно весела, легкомысленна и непростительно глуповата. Она хихикала без всякого повода, переключала телевизор на самом интересном месте и совершенно не собиралась угощать кавалеров вкусностями. Казалось, она уже считала, что ее день рождения наступил.

Белкин совсем не знал, как себя вести, — терпеть капризы этой долговязой Василисы у него больше не хватало терпения, а к Люсе подступиться не было никакой возможности: она постоянно крутилась возле подруги и заглядывала той в рот.

— Я, пожалуй, пойду, — обиженно сообщил Егор Игоревич Белкин. — Так когда, вы говорите, у вас юбилей-то?

— У меня не юбилей, — кокетничала Василиса. — У меня обычный день рождения! И прошу всех к шести! Не опаздывать!

— Василисушка, но давеча вы говорили к трем, — взволнованно напомнил Игнатий Петрович.

— М-да? Я говорила к трем? — беспечно дернула плечом Василиса. — Ах, господи! Ну конечно же, приходите к трем, раньше сядем, раньше выйдем… м-нет, это я не туда… Приходите к трем! Обязательно! И подарков не забывать! Это мое требование, вот такая я капризуля!

Белкин швыркнул носом и направился к двери. А чтобы Василисе жизнь медом не казалась, он обернулся и удивленно уставился на Игнатия Петровича.

— Я не понял, а вы чего не собираетесь? Я же вас жду! Вам еще до дня рождения надо… зубы на полку… в подарок…

Игнатий Петрович был патологически воспитан. Он не мог терпеть, если кто-то его ждал, а потому собрался быстро и уже через десять минут прилежно топтался возле порога:

— Василиса, звезда моя! Я обязательно прибуду к вам на ваш праздник! Это будет нашим первым общим праздником! И я… я даже подарю вам очаровательный букет!

— Слышь, Люсь, ты верно говорила, — фыркнул Белкин и подмигнул Людмиле Ефимовне. — Без искусственного веночка никуда!

— Не сметь!!! — петушком взвизгнул Игнатий.

— Уй ти осьподи! — просюсюкал Белкин и выскочил за дверь, не позабыв прихватить с собой Игнатия Петровича.

После их ухода Василиса побежала открывать Малыша — собака сидела в ее спальной, дабы не слишком пугать женихов.

— Малыш, мальчик мой, ты ж не сильно обиделся, да? — приседала она возле пса, который ураганом пронесся в кухню и теперь толкал по всему пищеблоку свою пустую миску.

— Он еще не понял, отчего ты не извинилась перед ним куском говядины за такой грех, — мотнула головой Люся, неотрывно наблюдая за подругой. — А вот я могу и обидеться. И чего это ты себе день рождения назначила вовсе даже не по графику? У тебя когда он должен быть?

— Ой, да какая разница, — отмахнулась Василиса. — Я знаешь, Люся, что подумала… Вот мы с тобой сколько раз с мужчинами знакомились, а они у нас никогда до больших праздников не задерживаются. А ведь как славно было бы усесться всем за столом, чтобы вокруг тебя порхал восторженный поклонник… Вот я и придумала — неизвестно, сколько мы еще будем в дружбу играть, а подарки уже пора принимать, самое время. И потом… потом всегда можно будет отметить мой день еще раз!

Люся собиралась растолковать подруге, как это некрасиво — выманивать подарки у своих же друзей, а тем паче — подруг, но Василиса уже сидела возле телефона и, вытаращив глаза, кому-то доказывала:

— Да! Вот представь себе — никак не получается!.. Нет, вовсе… да нет же! Ну нет, вовсе мы… Да дай ты слово-то мне сказать!!! Вовсе мы не вляпались ни в какой криминал! А просто… просто у меня в субботу свидание и девочек приводить будет не совсем этично… А я говорю — не этично! Я вовсе не собираюсь с этим Игнатием Петровичем жить сто лет и умереть в один день, а дети могут подумать, что у них бабушка — легкомысленная особа! А я… в общем… нет, и поздним вечером тоже не следует, потому что я не знаю, во сколько мой кавалер откланяется…

Люся фыркнула — да Васенькин-то кавалер откланяется по первому требованию, а вот у Люси…

— Представляешь? — оторвалась наконец Василиса от телефонной трубки. — Пашка звонил. Хочет ко мне в субботу девочек привести, потому что они с Лидочкой, видите ли, собираются съездить посмотреть дачу!

— Откуда у них дача? — дернула плечом Люся.

— Вот и хотят поехать, присмотреться да купить! — запыхтела паровозом Василиса. — Люся, тебе нужна дача? И мне — нет, а они такие молодые, такие…

— Да ясен пень — под тебя берут, — тяжко вздохнула Люся. — Чуть что — посадит сынок мамашу на этой даче с внучками, и плакали тогда все наши…