— А ты и рада! Смотри не лопни от радости, ведьма!

— Ой, не боись, не лопну! Я не задавака, и своё место знаю-та. В отличие от некоторых.

— На кухне сегодня твоё место! Иди уже ужин готовить эльфу своему распрекрасному. Хотя он наверняка побрезгует деревенскую стряпню жрать. У них в холмах, небось, побогаче разносолы. И повара волшебные.

Похоже, слова Розмари попали в самую точку, и теперь Джерри пытался ударить в ответ побольнее. Однако девушка продолжала улыбаться:

— Ошибаешься. Вона, в сказках-та говорится, что эльфы для того похищают смертных дев, чтобы отведать наши кушанья. Потому что волшебные из сухих листьев готовятся. Не обед, а пустышка! Сколько ни ешь, а всё равно не наешься-та. Правда, Рик?

— Угу, — буркнул Элмерик, изо всех сил стараясь не вслушиваться в перепалку.

Он читал важную книгу по певческим чарам, выданную лично мастером Каллаханом, а болтовня отвлекала.

— Во-о-от! Смотри у меня: будешь дальше обзываться, я и тебе что нибудь из листьев и прошлогодней травы состряпаю-та! И оберег не сделаю — ходи потом, как дурак, без оберега!

— Пф, напугала! — Джеримэйн всё же сбавил тон.

Наверное, он и сам уже жалел, что завёлся, но отступать не любил ещё больше.

— Не напугала, а предупредила! Не зли меня. А то как прокляну!

— Да не сможешь ты… — он с опаской отступил на шаг.

— Ещё как смогу! Такую порчу наведу, что век не отмоешься! Или ещё лучше: сделаю наговор на любовные-та чары. Слова мне поперёк не скажешь, будешь сохнуть день ото дня. Тока я буду непреклонной и разобью тебе сердце. Так что ты со мной не шути!

— Лучше вон рыжему отворот сделай, чтоб забыл свою эльфийку! — буркнул Джеримэйн, на всякий случай складывая пальцы в охранном жесте. — А то смотри, вон какой он кислый сидит. Будто слив неспелых слопал.

— Эй, нельзя ли потише? — зашипел Элмерик. — Хотите орать, идите на кухню оба. Со своими делами я сам разберусь — не маленький.

— Он первый начал! — Розмари показала Джеримэйну язык. — Рик, а что ты читаешь?

— Древнюю бардовскую поэзию.

— Это стихи? — девушка села на кровать и придвинулась ближе, пытаясь заглянуть в пожелтевшие от времени страницы. — Роман…чические?

— Ты что! Это не любовная поэзия, тут ранг повыше. Такие стихи не читают вслух при луне и не поют на праздниках. Они как заклинания. И до завтра мне нужно выучить не менее пяти десятков строф. Или мастер Каллахан устроит мне взбучку.

— Значит, это заклятия, которые нужно петь? — Розмари поправила сбившийся платок. — Но как ты будешь это делать? У тебя ведь флейта…

Элмерик снова вздохнул. Тот же вопрос он задал Каллахану, когда получил книгу. Ответ вогнал его тоску: о флейте придётся забыть до лучших времён. Музыкальные чары сильно уступали певческим.

— У меня есть арфа. Её, конечно, не так удобно носить с собой, как маленькую флейту. Но одних мелодий будет недостаточно, чтобы затворить Врата… Нужны древние песни. Зато потом я смогу сам сочинять заклятия, представляешь?

Розмари, нахмурившись, вглядывалась в пожелтевшие страницы.

— Очень странные стихи, — наконец вымолвила она. — Они эльфийские?

— Да. Мастер Каллахан сам перевёл и записал их. Говорит, пока сойдёт и так. Но древнеэльфийский мне потом тоже придётся выучить.

— Вот это да! Совсем совсем учёным станешь! Будешь прославленным бардом-та, как Вилберри скрипач, если не лучше.

При упоминании своего известного предка Элмерик улыбнулся:

— Бери выше! Я хочу стать не бардом, а филидом. Если доживу, конечно. Ну, и если таланта хватит…

— Смотрите-ка, кто тут у нас в филиды собрался! — Джеримэйн, раскинув руки, плюхнулся на свою кровать. — Мечтать не вредно, дурачок.

— А чем они отличаются от бардов-та? — задумалась Розмари. — По мне, так и те и другие поют песни зачарованные и развлекают гостей на праздниках. Вот только филидов нынче-та не сыщешь, а барды остались. Разве нет? — Розмари смотрела только на Элмерика, но ответил ей Джеримэйн.

— Разница как между деревенской ведьмой, что портит соседский скот, и мастером Шоном. Оба используют дикую магию, но сравнивать их силу просто смешно. Только чтобы стать филидом, жизни может не хватить. Ими даже в древности эльфы да полуэльфы чаще всего бывали, потому что живут дольше нашего. А простому смертному неудобно: вот стал ты такой филидом, да тут же помер от старости.

— Вообще-то всё не так плохо. У филидов есть несколько ступеней посвящения…

— То есть, тебя устроит и низшая?

— Нет, конечно! — Элмерик скрипнул зубами. — Вот чего ты хочешь добиться, а? Чтобы я сдался или что?

— Да прост… — Джеримэйн пожал плечами.

— Вот и заткнись!

— Ладно, не буду мешать великим свершениям. Как получишь ранг, зови отпраздновать. Эля поставлю лучшего, холмогорского.

— Ловлю на слове.

Бард ожидал новых колкостей в ответ, но вместо этого Джеримэйн отвернулся к стене и засопел. Розмари прислушалась к его размеренному дыханию:

— Хорошо, что он уснул. Надоели эти вечные придирки! Не обращай внимания, всё-та у тебя получится.

— Угу…

Признаться, Элмерик был бы рад, если бы его оставили одного. Но попросить об этом прямо он не решался: ещё обидится.

— Послушай… — девушка немного покраснела, — если ты того… и правда хочешь… я-та могла бы. Ну, отворот сделать. Чтобы не мучили чувства-та. Правда, я от любовных чар зарекалась, но тут-та дело доброе. Нужен только волос её. Али вещь какая-то: браслет там, пояс, платок.

Элмерик вздрогнул. Искушение было велико. Вдруг и правда полегчало бы? Но если даже в таких мелочах он будет отступать перед испытаниями, чего уж говорить о вещах более сложных? Подумаешь, несчастная любовь! Как там говорил Мартин: всё можно обернуть в свою пользу и наслаждаться жизнью. Последнее у барда пока получалось не очень, но ведь