Сталин спрятал улыбку в усы:

— Никогда в этой стране не было по-другому, Лаврентий. Да уже, наверное, и не будет. Разве что, после нас…

Он неторопливо обошёл стол, протянул широкую ладонь, Берия пожал её. Он понимал, что ступает на очень скользкую дорожку, идя в противоход с Абакумовым. Тот был мужиком недалёким, но мстительным, а очередной внутриведомственной войны Лаврентию Павловичу сейчас ох, как не хотелось…

Из комнаты охраны Берия набрал знакомый номер. Покосившись на замершего в почтительном ступоре дежурного подполковника, негромко бросил в трубку:

— Павел Анатольевич, дорогой, не спишь ещё? Вот и прекрасно… Дело есть, отлагательств не терпит. Я подъеду через минут этак сорок на Неглинку, выскочи на наше место, подберу. Поговорить надо. Добро…

Он бросил трубку и, толкнув дверь, шагнул в объятия разыгравшегося бурана.

«Хорьх» зампредседателя Совета министров остановился на углу Неглинной и Петровского бульвара только на какое-то мгновение, но этого хватило, чтобы в распахнувшуюся на пару секунд заднюю дверцу скользнула крупная фигура в лётной куртке на меху, армейских галифе, заправленных в унты и спортивной шапочке, в каких любили играть хоккеисты.

Павел Судоплатов, легенда советской и иностранных разведок, мастер спецопераций и на настоящее время — руководитель отдела ДР (диверсионная работа) МГБ СССР, занимавшегося проведением диверсий на американских военных базах и на базах их соратников по НАТО по всему свету, устроился поудобнее на мягких сиденьях автомобиля и пожал протянутую Берией руку.

— Здравия желаю, Лаврентий Павлович, — не по-уставному поздоровался он. Берия же только кивнул. Потом бросил водителю: «Вперёд…».

И машина покатилась по охваченным мартовской метелью улицам ночной Москвы. Берия сверкнул очками в сторону ночного визитёра:

— Что, Паша, засиделся, поди, на кабинетной работе? Кони твои тоже застоялись?

Судоплатов усмехнулся одними уголками губ. Он прекрасно знал субординацию, и запанибратское обращение к нему одного из первых лиц государства его нисколько не обмануло. Они работали с Берией бок о бок с 1941 года, много воды утекло с тех пор, но отношения оставались дружелюбными, конструктивными, но никогда не вёл себя Судоплатов со всемогущим некогда наркомом как равный с равным. Слишком был умён для этого.

— Никак нет, товарищ зампред, работы навалом. Натовцы активно лезут на Восток, мы стараемся им спуску не давать.

Берия покачал головой, разглядывая завихрения снега за окном.

— Это — весна, Паша, — неожиданно бросил он через плечо. Судоплатов деликатно ждал разъяснений. — Такая вот весна, Боец… Как всё у нас: через одно место…

Он глянул остро на именитого диверсанта. На открытом лице Судоплатова пытливый взгляд Берии не смог прочитать ничего, тот сидел с лёгкой улыбочкой и терпеливо ждал, когда начальство перестанет рефлексировать и приступит к главному действу.

Кивнув каким-то своим мыслям, Берия негромко сказал:

— Есть мнение, Павел Анатольевич, что вам придётся заняться своим любимым делом на широкую ногу.

— Каким именно, не соизволите разъяснить? — простовато ответствовал Судоплатов, искоса поглядывая на начальство. — А то я в последнее время, можно сказать, многостаночник… Кого только готовить не приходится, вы не поверите…

Берия покивал, он знал, что к его любимцу за консультациями обращались представители самых разных ведомств, слишком большой был опыт работы у этого человека, да и талант… нет, талантище, которым наградил его, наверное, сам Дьявол, просто пёр из него. На опыте его операций учил своих спецов даже Аллен Даллес, глава не так давно созданного американцами Центрального разведывательного управления. Популярен был Паша в определённых кругах, этого у него не отнять.

— А талант твой, Павел Анатольевич, нам пригодится тот самый, что позволял тебе ликвидировать без особой шумихи самых разных функционеров по всему свету. Только на этот раз нам надобно поставить дело на почти научную основу. Для этого предлагаю тебе подумать над созданием в аппарате МГБ двух новых структур, назовём их, к примеру, Бюро… Или как-то ещё…

— Бюро № 1 и Бюро № 2, — подхватил диверсант, Берия кивнул.

— Принимается как рабочий вариант.

— И чем эти структуры заниматься будут?

— Ликвидаторством, друг мой Павел, непосредственно — ликвидаторством.

Судоплатов замер на сиденье. В его мозгу моментально пронеслись картины террора тридцать седьмого года, повальные аресты, одиозные «тройки», переполненные лагеря… Неужто опять?

Берия словно бы прочитал его мысли.

— Это не то, о чём ты только что подумал… Не тушуйся, волкодав, у тебя всё на лице написано было. К тому нет возврата, не бойся. Все акции ты и твои парни будете проводить исключительно за рубежом. При этом Бюро первое примется за поиск и истребление беглых нацистов и их пособников, а Бюро № 2 займётся нашими бывшими соратниками из стран соцлагеря… Не секрет, что те же хорваты немало заработали, проводя бывших эсэсовцев «крысиными тропами». Да и не только хорваты отметились. Та же социалистическая нынче Болгария, как и братская теперь Чехословакия, воевали с Гитлером по одну сторону мушки. Так что там ещё разгребать и разгребать. А начать придётся с Аргентины.

Судоплатов удивлённо приподнял брови:

— А чего из такой дали?

Берия нахмурился.

— Это — разговор особый, не здесь его вести будем. Скажи главное: ты согласен заняться организацией новых отделов? Сразу предупреждаю: хоть дело и необычное, но там, — он ткнул пальцем в потолок кабины, словно за ним притаился некто всемогущий, — дают нам карт-бланш.

— Так всё серьёзно? — тихо спросил Судоплатов. Берия хмыкнул.

— Не то слово, Паша, не то слово…

— Я согласен, Лаврентий Павлович, вы же меня знаете, мне б только дело погорячее, а там уж…

— Знаю, товарищ Судоплатов, — тон зампреда стал сухим, диверсант подтянулся. — Пока суд да дело, оргвопросы… Начинай-ка ты подбирать кадры для нового аппарата. И запомни: цель первая — в Аргентине. Ты же когда-то испанским отделом в НКВД заведовал? Тебе и карты в руки, товарищ руководитель. Вперёд и — с песней, как говорится.

Судоплатов откинулся на подушки сиденья и бросил взгляд в тёмное окно. Мартовский буран продолжал поглощать тёмную Москву. И будущее знаменитому разведчику тоже пока виделось исключительно в тёмных тонах. Но он-то знал, что любая тьма уходит с рассветом. Чего-чего, а ждать он умел, как никто другой.

Часть первая

Архив номер один

В эпохи народного подъёма пророки бывают вождями;

в эпохи упадка — вожди становятся пророками.

Григорий Ландау

Глава 1

Бюрократы

Нет лучшего пути к успеху в сборе и оценке разведывательной информации, чем интеллектуальное содружество учёных и разведчиков-практиков.

Рэй Клайн

Москва, 4 мая 1950 года, утро. Метростроевская