Случился магический казус. Но Морис Фалько не зря преподавал магическое право, поблажки себе он выторговал. Конечно, доступ ему не разрешили, но заняли позицию невмешательства.

В общем, ему было сказано: «Ты можешь пытаться».

Надо ли говорить, как над ним опять стебались его зубоскалы-друзья?

Но ему было плевать на их насмешки.

И да, он намерен был «пытаться». А если честно, то свою невесту Фалько собирался попросту выкрасть. Однако пока он только вынужден был прятаться за стеной монастыря и ждать удобного случая.

* * *

В монастыре тем временем жизнь текла своим чередом. Престарелый келарь и конюх, обряженные в доисторические доспехи и обвешанные защитными артефактами, обходили дозором внешнюю стену. Что само по себе было событием. Увы, долго послушницам наблюдать за этим не удалось. Всех отправили на вечернюю молитву, а после был ужин.

Но за ужином, кроме сестры — смотрительницы трапезной, присутствовала сама матушка-настоятельница. Послушницы чинно вкушали легкую и полезную пищу под бдительным присмотром леди Камилии Голдин. А у леди Камилии, Эйлин знала это по собственному опыту, не забалуешь. Поэтому никаких разговоров не велось.

Настоятельница зорко оглядывала их придирчивым оком, и Эйлин даже казалось, что она считает их про себя. Однако все заканчивается, и ужин тоже закончился.

Потом всех девушек выстроили на повечерие. Матушка-настоятельница даже прочла небольшую проповедь, а после этого их наконец отпустили спать.

И вот тогда.

Разумеется, все юные девы примерно отправились в свои кельи и улеглись в постель. Теперь надо было дождаться, когда сестра-наставница пройдет с обходом и монастырь погрузится в сон. После этого и начиналась тайная жизнь — подружки собирались по кельям и хихикали. Главное, не попасться и успеть вернуться в келью до полуночи, когда будет новый обход.

В этот раз больше десяти девчонок набились в келью к одной из послушниц. Той самой, которую скоро должны были забрать родители. Девушки, которым еще предстояло ждать осень, вздыхали:

— Ах, какая ты счастливица, Селина. Попадешь на Бал Тринадцати. Будешь танцевать в королевском дворце.

Это был не простой бал, каких множество проводилось в сезон, а особенный. На него съезжалась вся аристократия, и получить приглашение на этот бал очень престижно.

— И, может быть, прямо на этом балу встретишь своего жениха…

— Ну, я не знаю, — счастливица блестела глазками. — Моя сестра, которая замужем, намекала в письме, что маменька с папенькой уже присмотрели мне жениха. Он тоже поедет на Бал Тринадцати вместе с нами, и, если все пройдет хорошо, осенью будет помолвка.

— Главное, — проговорила одна из девиц, — не попасться на глаза асу!

— Ой, ой, что ты говоришь! — замахала ручками Селина.

А Эйлин не поняла:

— А что не так с асами?

Что-то такое она про них краем уха слышала, но представляла очень смутно.

— Ты не знаешь?

На нее сразу все уставились.

— Вообще-то нет, — честно сказала она.

— О! — девушка округлила глаза. — Асы очень опасны! И у них особенное право, они могут похитить понравившуюся девушку. Вот, например…

— Что?

— Двадцать лет назад король асов Рэйдегар похитил прямо с Бала Тринадцати невесту Дэмройского наместника.

— Правда? — Эйлин так и застыла с открытым ртом.

Это было так потрясающе.

Нет, она-то, уж конечно, никому не позволила бы себя похитить, это однозначно. Но оказаться в такой ситуации было бы ужасно интересно.

Потом она насупилась и проговорила:

— Увы, я ничего этого не увижу.

Все хохотушки на миг примолкли, а Селина, которую совсем скоро должны были забрать родители, вдруг воскликнула:

— Подожди! Мне кажется, можно что-то придумать!

Что можно было придумать, Эйлин в тот вечер так и не узнала, потому что одна из девушек, которая сегодня дежурила, влетела в келью с огромными глазами и сообщила:

— Внеплановый обход! Сюда идет сестра Анхелина!

Минуты не прошло, как все хохотушки разбежались по кельям.

Глава 3

Эйлин снился бал. Вернее, не совсем так.

Она ужасно волновалась, потому что никогда не была на балу. И о тех танцах, которые танцуют в королевском дворце, имела весьма смутное представление. У них при монастыре был учитель танцев, все-таки тут воспитывались аристократки, а им выходить в свет. Но он был такой старый, что передвигался с трудом и засыпал в кресле прямо во время занятия.

А сами занятия обычно проходили таким образом: он объяснял теорию, а потом вызывал двух послушниц и велел им показывать. Получалось с трудом, потому что из его объяснений невозможно было что-то понять. К тому же Эйлин всерьез подозревала, что танцы эти слишком старые и их уже лет триста как не танцуют при дворе.

Заканчивались занятия неизменно тем, что девушки, дождавшись, когда учитель танцев захрапит, вытянув ноги, в своем кресле, начинали весело скакать и импровизировать. Пока не приходила сестра-наставница и не наводила строгий уставной порядок.

Ну так вот, сейчас эти мысли летели у нее в голове.

А во сне она сидела в какой-то небольшой гостиной перед зеркалом. За странной, какой-то туманной стеной звучали голоса, гремела музыка. Она томилась ожиданием, когда откроется дверь, а платье у нее было такое непривычное, декольтированное. Лавандовый шелк с выбитыми на нем цветами. Красивое, но чересчур открытое! Она разглядывала себя в зеркало и не могла поверить — у нее, оказывается, имелся бюст.

Но вот дверь открылась. В этот миг волнение достигло пика, она должна была выйти на широкую галерею с аркадой, чтобы идти в бальный зал…

И вдруг проснулась.

Она еще некоторое время лежала, хлопая глазами. Эйлин помнила, что на этой галерее ее кто-то ждал. Но она не успела его разглядеть. Ужасно обидно.

В конце концов пришлось вставать и идти на молитву.

* * *

Настроение потом у Эйлин было неважное, и к завтраку она шла насупленная.

И вот за завтраком опять был интересный разговор.

Все потому, что сестру — смотрительницу трапезной зачем-то вызвали к настоятельнице. На целых пятнадцать минут послушницы были предоставлены сами себе. Разумеется, разговор снова пошел о том, что Селину на днях забирают родители. Девушки наперебой просили ее писать обо всем и ужасно завидовали, что та скоро начнет выезжать в свет и носить красивые туалеты и бальные платья, принятые при дворе.

Эйлин как раз подумала, что наверняка бальные платья похожи на то лавандовое, что ей приснилось. И вздохнула, возя ложкой по тарелке. Ей даже во сне попасть на бал не