Нелл подняла на отца смеющийся взгляд:

– Папа! Как ты мог подумать!.. Конечно, у меня и в мыслях нет ничего такого. Чтобы я связалась с подобным типом!.. Я отлично осведомлена о его репутации – даже о случае с наследницей Арнеттов – и уверяю тебя, что веду себя с ним очень осторожно. Если я и выйду замуж, то не за такое жалкое существо, как Тиндейл.

Сэр Эдвард расслабился, и губы его изогнулись в улыбке.

– Ты не должна так дразнить своего бедного старого отца, дорогая моя, – попенял он. – Смотри, отправишь меня на тот свет раньше, чем всем нам хотелось бы.

Нелл насмешливо фыркнула. Поднявшись, она снова поцеловала отца в лысинку и, направившись к двери, бросила через плечо:

– Папа, ты слишком о нас тревожишься. Роберт в конце концов женится, и я уверена, что близнецы скоро последуют его примеру. Пройдет немного лет, и ты будешь качать на коленях внуков. Подожди и увидишь.

Несколько часов спустя на другом краю города в роскошном лондонском особняке графов Уиндемов произошел похожий разговор. Нынешний лорд Уиндем, десятый граф, с трудом выдержавший один несчастливый брак ради титула и рода, не собирался жениться вторично. Какие бы слезливые сцены ни устраивала его молодая мачеха.

Глядя поверх остатков их завтрака в ее полные слез глаза, лорд Уиндем пробормотал:

– А теперь позволь же мне повторить, чтобы удостовериться, что я правильно вас понял. Вы хотите, чтобы я женился на вашей крестнице, потому что если я умру, то ваша крестница, предположительно одарив меня наследником, обеспечит ваше благополучное будущее. Так?

Графиня Уиндем, выглядевшая слишком молодой, чтобы быть его мачехой, ответила ему неприязненным взглядом. Она была прелестной миниатюрной женщиной с выразительными бархатно-карими глазами и чудными темными локонами, обрамлявшими ее очаровательное личико. Ей было тридцать пять лет, то есть она была на три года моложе своего пасынка.

– Я не понимаю, – пробормотала она, – почему вы разговариваете со мной таким тоном. Неужели трудно войти в мое положение? Если вы умрете без наследника, титул перейдет к вашему кузену Чарлзу, который ждет не дождется, когда займет ваше место. Вы же знаете, что он тут же вышвырнет на улицу меня и мое бедное дорогое дитя.

– Я полагал, что вам нравится Чарлз, – с невинным видом откликнулся лорд Уиндем, но глаза его сверкали весельем.

– Мне действительно нравится Чарлз, – признала графиня Уиндем. – Он может быть очень мил и забавен, но он повеса и безрассуден до крайности. А его женщины! Вы прекрасно знаете, что если Чарлз унаследует титул, он не станет терпеть ни меня, ни Элизабет. Вы знаете, что он вышвырнет нас на улицу.

Лорд Уиндем ухмыльнулся:

– Да, он, по всей вероятности, вышвырнет вас на улицу... – на улицу, где вы с Элизабет встряхнетесь, подниметесь на ноги и прикажете вашему кучеру отвезти вас в поместье Уиндемов во вдовий домик.

Изящные пальчики графини нервно сжали фарфоровую чашку.

– Да, это верно, что мы можем жить там... похороненные в сельской глуши, в доме, который десятки лет стоял пустым и нуждается в ремонте. Также верно, что ваш отец, когда мы поженились, положил на мое имя солидную сумму, – она наклонилась вперед, – но разве вы не понимаете, Джулиан, что дело не только в деньгах? Вы не должны забывать, что наследником может стать не Чарлз. Вспомните, что он едва спасся прошлым летом, когда затонула его яхта... а потом был этот жуткий несчастный случай с его лошадью. С его бесшабашностью Чарлз может умереть раньше вас, и тогда наследником станет Рауль. – Графиня задумчиво огляделась вокруг. – Я люблю Софию Уэстон, но вы должны признать, что мать Рауля – женщина властная. Если титул унаследует Рауль, она позаботится, чтобы он, не тратя времени, женился на какой-нибудь мышке, которую миссис Уэстон будет держать под каблуком, а не на моей милой крестнице Джорджетте. Миссис Уэстон станет графиней Уиндем во всем, кроме имени. Если титул наследуют Чарлз или Рауль, я, по всей вероятности, не смогу никогда ступить в эти стены. – Она прижала к носику кружевной платочек. – В эти стены, эти залы, – бормотала графиня приглушенно, – куда пять лет назад привез меня невестой ваш дорогой отец... Как было бы чудесно, если бы вы женились на Джорджетте! Она бы позаботилась, чтобы мне всегда здесь были рады. И Элизабет тоже. Если только она не сбежит и не выйдет замуж за этого ужасного капитана Карвера. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Вы ведь знаете его, этого кавалерийского капитана, который выглядит таким лихим и романтичным с его раненой рукой на черной перевязи. Право, я думаю, он не слишком в ней и нуждается и носит только чтобы произвести впечатление на мое дорогое дитя.

Джулиан вздохнул. Следить за ходом мысли Дианы всегда было тяжело, а сегодняшним утром это было совсем невозможно. Он окинул быстрым взглядом ее миниатюрную, но пышную фигурку и нежное личико. Да, он вполне мог понять, что так пленило его отца. Он бы и сам приударил за мачехой, однако ни за что не женился бы на ней... Джулиан снова вздохнул. Не то чтобы он винил отца. Мать его умерла около двадцати лет назад, и с тех пор отец был один – небольшие романы не в счет. Прошло двенадцать лет после смерти жены, прежде чем его околдовала прелестная молодая вдовушка.

Светское общество было потрясено, когда девятый граф Уиндем внезапно женился на нищей вдове пехотного лейтенанта. Она не только была бедна и моложе его единственного сына, но у нее был ребенок, двенадцатилетняя дочь Элизабет.

Однако странный брак оказался успешным, и, напомнил себе Джулиан, Диана сделала его отца счастливым. Очень. Отец ее обожал, нежно полюбил Элизабет и зашел так далеко, что положил на имя юной падчерицы крупную сумму, чтобы малышка не была бесприданницей. Плохо оказалось то, что он умер после двух лет брака – то есть за три года до сегодняшнего разговора – и оставил на попечение единственного сына молодую мачеху и сводную сестру. Впрочем, Элизабет никаких хлопот ему не доставляла. Жизнерадостная и уступчивая, Элизабет его обожала, и он питал самые теплые чувства к своей названой сестричке. Разумеется, он так же тепло относился и к Диане... когда она не испытывала его терпение.

Зная по прошлому опыту, что Диана подошла к самой сути своего разговора, он невозмутимо поинтересовался:

– Вы хотите, чтобы я поговорил с кем-нибудь из конногвардейцев об этом капитане Карвере? Может быть, капитана переведут в другое место. Скажем, в Калькутту?

Глаза Дианы широко распахнулись.

– А вы это можете?

Джулиан улыбнулся, и его суровое лицо вдруг стало необычайно привлекательным.

– Да, я могу это сделать... если вам это будет по душе.

Она неуверенно задумалась.

– Ну-у, я не думаю, что Калькутта окажется очень здоровым местом для человека раненого. Как вы считаете? Я не хочу, чтобы с ним приключилось что-то ужасное. А нельзя, чтобы ваши друзья в Конной гвардии просто постарались, чтобы он был все время занят – слишком занят, чтобы волочиться за моей дочерью? – Она смолкла, словно ее осенила какая-то новая тревога. – О Боже, это может оказаться неразумно! Вдруг он догадается, что вы намеренно держите их врозь? Они тогда совершат что-нибудь необдуманное... – И с ужасом выдохнула: – О, Джулиан, как вы думаете, Элизабет ведь не согласится с ним бежать? Она такая невинная, такая милая и уступчивая...