выезд из города. Рассказываю, что детям дочитал книжку и ищу теперь, что дальше читать. Ева рассказывает, что досмотрели с детьми фильм, а книжку они читают другую. Другой мост. Ева говорит, что сразу после моста съезд на купель. Про купели она рассказывала однажды и я даже искал, что это за штука. Купель — место, где собирается чистая ключевая вода и где окунаются в эту воду. Даже представить себе не могу, кто ездит в купель в марте.

Слева от нас тянется рыжий неторопливый самосвал. Пространства между его передними и задними колёсами как раз достаточно, чтобы туда уместилась легковушка. Если просто представить, что я сейчас сворачиваю под самосвал, то мы остаёмся навсегда вместе. Если я не сворачиваю под самосвал, а наоборот, выворачиваю на встречку, то мы тоже остаёмся навсегда вместе. Мы остаёмся вместе в обоих случаях, и эта жуткая вероятность у меня в руках. Пока голова перебирает яркие жгучие картины, руки ведут машину правильной траекторией. Такой траекторией, где мы не останемся вместе навсегда, а так, просто покатаемся поглазеть на озеро.

Мы проезжаем полпути, когда я ловлю краем глаза, как Ева улыбается. Спрашивает, куда мы едем, словно я приготовил подарок и настало время его вручить. Улыбка осторожная — мало ли, угадал ли я с подарком.

Подарок такой — мы едем на озеро, которое называют Бездонка. Бездонка оно потому что глубина его большая, тёмная и начинается глубина сразу с берега. Я читал, что когда-то невероятный кусок ледника остался в лесу и растаял в это озеро. Если бы часть леса не выкорчевали под поле, то озеро было бы посреди леса. А так с одной стороны к озеру можно подобраться через поле. Зато именно этот путь летом самый болотистый и неудобный. С каждой стороны растут разные деревья, разная температура и влажность, даже подступы к озеру разные. Я отчего-то решил, что это подходящий подарок.

Такими словами и говорю ей. Она кивает и снова поворачивается на дорогу. Озеро, поле с кладбищем вдалеке, съезд с трассы.

Сейчас нужно свернуть на дорогу потише. Сразу на съезде — заправка. И кафе. Там останавливаемся. Впереди ещё пару часов в лесу — лёд, жадный холод, да мало ли чего. Туалет — на заправке удобнее, чем в еловом лесу.

В кафе Ева выбирает какао, сладкий зимний напиток. Я жую всесезонный пирожок и запиваю ерундовым кофе. С собой покупаю коробку берёзового сока. Выезжаем.

Хочется соком перебить вкус кофе, я открываю коробку почти сразу же, как мы тронулись с парковки. Странное дело, мне кажется, что когда я открываю коробку и предлагаю Еве сок, она смотрит, как отворачиваю пробку. Словно перепроверяет. Она пьёт только то, что куплено и открыто на её глазах? Не спрашиваю.

Чем дальше от заправки — и ближе к лесу, я думаю про такой неправильный фильм, где похожий на меня человек везёт похожего на неё человека в весенний лес. Тот лес тоже безлюдный на несколько километров. И то, что происходит с этими двумя людьми в том лесу, очень неправильное. Мы сейчас в другом фильме, но я думаю про тот неправильный фильм.

Дорога расчищена от снега, машин мы тоже не встречаем. Поле, кустарники, поле, большущий клён, поле. Безлюдные летние посёлки. Перекрёсток. Поворот направо — к ближайшим посёлкам. Поворот налево — в лес, к озеру. Дорога становится тоньше, протискивается через лес. И, наконец, поперёк нашей асфальтовой проглядывает песчаная дорога.

Останавливаю машину. Оставляем машину на асфальте. Тихо, холодно, влажно.

Ева говорит: «Хорошо, что ты сказал, что нужно одеться как в холодную погоду. Я в городе одеваюсь уже совсем по-другому». Зимняя длиннющая куртка прячет поясницу и бёдра от ветра. Джинсовые брючки ныряют в сапожки. Сапожки берегут ножки от холода с земли. Да ещё их широкий уверенный каблук даёт устойчивости. Подходящая одежда.

Совсем по-другому — это как? Вопрос вспыхивает в голове искрой и пропадает безмолвно.

Запираю машину и мы заходим в лес. Обычно я кланяюсь лесу на входе, говорю просьбу и оставляю монету. Я так сделал в этот раз? Не помню.

Я — в весенних кроссовках, из меня надёжного якоря не получится. Я протягиваю Еве руку, когда под ногами особо скользкие участки. Порой она берёт руку.

Говорю: — Однажды озеро отказалось меня пропускать. Летом я вошёл в лес с другой стороны, сперва не нашёл тропинку. Потом нащупал вроде бы тропинку, а через десяток шагов упёрся в поваленное дерево. Перелез через дерево — следующее поваленное дерево. А за ним, прямо на тропинке — гора кабаньих какашек. Высотой до колена. Развернулся и ушёл к асфальту.

Ева смотрит на меня так, словно со мной можно говорить про что-то… серьёзное, что ли. Я пропускаю её вперёд.

Перекрёсток, поворачиваем направо до побережья озера. Летом озеро подтапливает почву, докуда достанет, поэтому живое тут — особенное, с расчётом на избыток воды. На этой почве широко друг от друга расставлены сосны. Сосны вокруг себя собирают кочки, на которых до самого берега беспрерывно растёт клюква, голубика и черника.

Тропинка сперва десяток шагов идётся привычно. Затем плотные корни поднимаются к самой поверхности, место между корней заполняет ярко-зелёный лишайник и тропинка начинает пружинить. По сторонам — провалы в земле. Это скованные холодом небольшие торфяные трясины.

Тропинка упирается в кострище. Я негромко говорю: «Нам налево» и показываю рукой. Она спиной ко мне, но поворачивает правильно, на левую тропку. Десяток шагов — и озеро открывается нам обоим.

Бледное серо-голубое небо.

Прозрачно-белая ледяная поляна от берега до берега.

Спуск в озеро на всех четырёх сторонах озера. Такой спуск на таком озере называется “кладка”. Кладка — это когда к озеру кладут брёвна. Поверх брёвен могут ещё набить доски. Брёвна не тонут и можно зайти в озеро. Почему нельзя просто зайти в озеро? Такое озеро превращает берег в болотистую болотность, а сразу после болотности начинается глубина. От влажного, но крепкого берега идёшь по кладке и спрыгиваешь сразу в воду. Кладки — их тут несколько — вмёрзли в озеро и терпеливо дожидаются летних прыгучих денёчков.

Я показываю налево, в сторону ближайшей, говорю: «Нам туда». Ева поворачивает сразу же. Своим присутствием сзади я тороплю её? Лучше тогда помедлю и сверну на полянку рядом с кладкой. Тут летом стоят туристы. Обхожу кострище, кусты черники, жестянки консервов, кочки. Полянка небольшая, много я тут не покручусь, но сколько-то буду не нависать.

Кладка начинается на краю поляны, идёт