синеватые татуировки перстней на фалангах обозначились отчётливее. — Не бойся, кукла. Это былое. Отмотал я своё, чист теперь.

Девочка мотнула головой и вытянула вперёд руку. Эдик увидел красноватую цифру у неё на большом пальце. Точно такую же, что недавно приобрёл и он, что вдруг проступила багровым шрамов поверх перстней, а теперь ещё и стала светиться изнутри неярким алым светом.

Резко вскочив с места, Эдик с неожиданной для своей комплекции ловкостью метнулся к двери и захлопнул её, щёлкнув замком. Жанна тихонько вскрикнула, выпустив из рук прессу, когда бывший зэк навис над ней, как туча, прожигая недобрым взглядом.

— Значит ты, кукла, тоже тут как-то замешана?! А?! Отвечай, что тебе про тайник известно! — Он грубо схватил её за отворот пиджака и дохнул в лицо кофейно-сигаретной вонью.

— Я-я-я… Я-я н-ничего не зн-наю! Пр-равда! — проблеяла девушка, сползая на нижнюю полку как слизняк. Эдик отпустил её, но не отступил, топчась по валявшимся на полу газетам и журналам.

— Откуда у тебя метка эта?

— Я кн-нигу прочитала. Такую же, как ваша, — запинаясь, проговорила Жанна. — Про Библиотеку.

— Ну да. Не пиздишь, есть там что-то про Библиотеку, — Эдик цыкнул зубом. — Только нихера не ясно, где бабло лежит.

— К-какое бабло? — заморгала проводница.

— Ша! Значит, говоришь, что прочитала всё? — Бывший зэк кивнул в сторону книги Начала, и Жанна лишь слабо пикнула в знак подтверждения. — Тогда скажи мне, кукла, куда надо переть, чтобы бабки забрать? А то я ни черта в этой мути не могу понять. То про Библиотеку что-то, то про Торжок вообще, то про другие какие-то книги. Херня собачья…

— Там ничего про деньги не написано… — боязливо зашептала Жанна, зажавшись в угол. — Там сказано, что знания Библиотеки позволят осуществить любое желание или мечту. Там правда так написано…

— Какое ещё желание? Мне Баран перед смертью напел, что книга приведёт к баблу, которое он мне должен. И типа там даже больше, чем он должен. И теперь я всё заберу. Только я понять не могу, куда катить надо. Ты мне скажешь или нет, кукла?

— В Торжке, на Валунном мосту, должна лежать вторая книга, которая укажет, куда двигаться дальше, — не без опаски ответила Жанна, сглотнув, а после затянувшейся паузы тихонечко спросила: — Вы сказали, «перед смертью»?..

Эдик широко улыбнулся, блеснув червоточинами отсутствующих зубов.

— Не бойся, не убивал я Барана и его подсосов. Я же не мокрушник, не убийца.

И едва Жанна хотела расслабиться и улыбнуться в ответ, Эдик добавил:

— Я их глубоко в лес увёз, к деревьям привязал. Если сами от мороза не околеют, то их волки пожрут. Там, где я их оставил, края дикие, зверья голодного много зимой бродит.

Жанна икнула и провалилась в спасительный обморок, стукнувшись головой о стенку.

Эдик сочувственно поглядел на эту молодую глупую дурёху. Сев напротив неё, он достал из кармана помятую сигаретку, распрямил, как мог, и зажёг. Затянувшись крепким дымом, он медленно выпустил его в лицо проводнице. Через пару секунд она поморщилась, потом задрожали похожие на щётки фальшивые ресницы, и проводница пришла в себя.

Первыми её словами был возмущённый выкрик:

— В вагоне нельзя курить!

Эдик фыркнул от такого напора, подошёл к окну и открыл форточку, выпуская дым из купе. Жанна же, вспомнив о своём шатком положении, с ногами забилась в угол нижней полки и с ужасом взирала на бывшего зэка, равнодушно признавшегося в убийстве нескольких человек. Пусть, конечно, он их не убивал напрямую, но всё сделал так, чтобы они скоропостижно покинули белый свет.

— Ты, кукла, не смотри на меня как мышь на удава, — затянувшись, Эдик вернулся на место напротив проводницы. — И одно уясни — они это заслужили.

— Никто не заслуживает смерти, — боязливо пикнула Жанна.

— Уроды моральные — заслуживают. Педофилы вонючие — заслуживают. Ворьё, у беззащитных стариков последние бабки вымогающее, — заслуживает. Мокрушники и насильники — заслуживают. Много кто заслуживает, кукла. И Баран с подсосами заслужил.

Жанна в этот раз не рискнула возражать, но с надеждой посмотрела на закрытую дверь. Незаметно сбежать у неё бы никак не вышло, а дать отпор бывшему зэку, коренастому и крепкому, ей бы не хватило сил. Эдик её взгляд не заметил: он курил, глядя в пол и почёсывая бритую макушку.

— Не поверишь, я ведь с Бараном всю свою жизнь знаком был. Росли в одном дворе, как облупленные друг друга знали. Когда шарагу кончили, вместе дело открыли, всё легально. Деньги делили поровну как братья…

— И-и что потом было?

— Много чего было. Столько лет батрачили вместе, дело выросло, доход нехилый попёр, рук стало не хватать. Он набрал каких-то приятелей старых, стал что-то с бумагами мутить… Я и не подозревал ничего, верил ведь ему. А потом Баран весь бизнес на себя переписал. Только я рот раскрыл, он меня подставил — бумажек подкинул липовых, заплатил кое-кому, и меня загребли. Ни оправдаться, ни доказать, ни-хре-на я не смог сделать, кукла.

Жанна хлопала глазами и внимала, точь-в-точь как послушная кукла.

— Когда я с зоны откинулся, то первым делом на него вышел. А он за годы разжирел на нашем деле, охренел вконец. Я ему говорю: «Баран, половину бабла за бизнес мне гони, и забуду всё». А он мне отвечает: «Ни черта ты не получишь, Мор. Я делиться больше не намерен. А ещё раз припрёшься ко мне — засажу тебя за решётку лет на десять».

Затянувшись в последний раз, Эдик щелчком отправил окурок в форточку и захлопнул её.

— Как был упрямым бараном, так и остался. В общем, отмудохал я его и дружков заодно. В лес отвёз, куда подальше. Пригрозил порешить и прикопать там же, тогда мне Баран и стал петь про книгу и деньги… Я думал, это тайник он так спрятал по-умному. Да только в книге одна эта лабуда про Библиотеку. Думал хоть в Торжок скатаю, раз он указан. Но, походу, денежки мои не там будут, дальше придётся искать… Ладно, хоть ты, кукла, со мной теперь пойдёшь. Если ты понимаешь, что там в книге этой написано, будешь тогда моей проводницей.

Эдик хохотнул, довольный случайным каламбуром, и облизнул пересохшие губы.

— И это… Давай метнись к титану, чифира мне сваргань, кукла. А то в горле пересохло от всей этой болтовни. Давай-давай! Кабанчиком метнулась, я сказал!

Жанна вылетела из купе со скоростью пули. Слушать откровения нераскаявшегося убийцы ей не понравилось, так что дважды просить её удалиться Эдику не пришлось. Она заметалась по коридору, судорожно думая, что ей следовало предпринять, кого