Но и это был ещё не конец! Совсем рядом с тихим шорохом притормозила белая машинка, из которой выпрыгнул солидный мужчина в строгом костюме.

— У вас всё в порядке?

В порядке не было. Дэнька отчаянно тер пострадавшую ногу, матерясь сквозь стиснутые зубы и иногда подвывая. Я лежала и громко стонала, жалея и руки, на которых наверняка останутся следы, и голову, уже трижды пострадавшую. Трижды! И это за одно-единственное утро! Я его точно убью!

Мужик, оценив обстановку, решил, что уехать оно побезопаснее будет. Что и сделал. На мое возмущенное «стой!» лишь рукой махнул. Вот мужики пошли, даже женщину спасти не могут! Или украсть нормально, не калеча.

— Я тебе помочь хотел! — обижено воскликнул Денис, махнув на меня рукой.

— Ключи ищи, идиот!

— Мы за ними и ехали, — поставили меня в известность.

— В магазин игрушек? — усмехнулась я.

— Именно туда.

Только вот дело в том, что мы сейчас явно про разные магазины «игрушек» говорили. Да, я уже говорила, что очень испорченная. Но Дэнька не меньше — это же не у меня наручники в бардачке валяются!

Я честно пыталась не смеяться… честно! Оно как-то само… Спас меня телефонный звонок. На весь салон раздался знакомый такой мотивчик Имперского марша. Он у меня специально на Варьку поставлен. Внимание, вопрос: откуда мой телефон вдруг оказался в машине Дэньки?

— Ах ты! — возмутилась я.

Вот что за человек? От него с самого утра сплошные разочарования!

Слушать меня никто не стал. Денис смотался в салон машины и принес мне всё ещё трезвонящий аппарат.

— Мегера? — хмуро переспросил он, глядя в экран.

— Моя подруга, как хочу, так и называю. Дай сюда телефон!

Как я разговаривала — история отдельная. Руки-то заняты были, поэтому держать телефончик пришлось Дениске. Он со своей обязанностью решительно не справлялся!

— Слушаю вас, Варвара Дмитриевна, — тяжело дыша, ответила я на вызов.

Недовольная секундная тишина, а затем:

— Ты мне нужна, — вздохнула Варя, — я не знаю, что надеть.

— Куда надеть? — не поняла я, кося взгляд на руку математика, медленно двинувшуюся к моему боку.

— Карина, не глупи. На вечеринку сегодняшнюю.

— Какую вечеринку? — кто-то просил не глупить? Так оно само получается, особенно когда не за разговором следишь, а за длинными пальцами, подобравшимися вплотную к моему боку…

— Одно ребрышко, — посчитал Дэня, обозначив это самое ребрышко пальцами, — второе, третье…

Я щекотки боюсь просто до безумия, о чем математик наш не мог знать ну никак!

— Варь, — закусывая губу под «четвертое», чтобы не засмеяться, позвала я, — вечеринка вечером, сиди на парах!

— Как я могу сидеть на парах, когда у меня такая проблема?! — огрызнулась вспыльчивая подруга.

А я уже тихо поскуливала от смеха, потому что если вдруг засмеюсь в голос, объяснить этого Варьке не смогу никак.

— Пя-атое, — с коварной улыбкой объявил Дэнька, а потом ему надоела эта игра и он решил меня добить.

Повалив на собственные колени, парень принялся быстро-быстро перебирать пальцами ребра вверх и вниз, вырывая из моего горла громкий смех.

— Карина? — удивленно донеслось из трубки, которую Дэнька уже начал отводить от моего лица.

— Потом позвоню! — крикнула я торопливо, пока математик не отключился.

— Ну наконец, я уж думал вы сейчас разговор на добрые два часа затеете, — выдохнул парень облегченно, а затем, чуть привстав, осторожно переложил мою голову, — всё, сиди тихо, сейчас доедем до меня, я у Вики ключи стырю и будет с тобой всё нормально.

* * *

Насладиться жилищем математик мне не дал. Вначале пытался волочь к подъезду, а уже внутри с обреченным «седьмой этаж!» меня просто и незатейливо водрузили на широкое мужское плечо, откуда отлично открывался вид на двери лифта и корявенькую табличку «не работает». Злорадствовать вслух я не решилась, этот и кинуть может, с него не убудет.

Так что до седьмого этажа мы добирались пусть и быстро, зато под моё коварненькое хихикание и недовольные пыхтение Дэньки.

Звякнули знакомые ключи, которыми в меня недавно швыряться изволили, заскрежетал замок, едва слышно скрипнула открываемая дверь.

Разувшись в коридоре, Дэнька пронес меня внутрь просторной квартиры в гостиную, где осторожно скинул на диван.

— Жди здесь, — велели мне и затерялись за одной из светлых дверей.

А ничего у него так, миленько. Светленько, мебели немного, мелочей всяких на полочках нет… только книги. Достоевский, Толстой, Пушкин… ого! На полу пушистый белоснежный ковер, на который я посчитала кощунственным ставить ноги в кедах. Напротив дивана большой плазменный телевизор, под которым полочки… с мультиками! Даже любопытно стало, что ж он там такого смотрит.

Дэнька появился хмурый. И с перевязью ключей. Мои губы начали подрагивать, грозя вот-вот расползтись в широченной улыбке.

— Молчи, — назидательно порекомендовал Денис, садясь на диван и осторожно поворачивая меня к себе спиной.

Попытка подобрать нужный из многочисленных позвякивающих ключей занял добрые минуты три, за которые я искусала себе все губы, пытаясь не засмеяться. Что-то подсказывало, что, стоит лишь начать, как Дэнька психанет и спасать меня не будет. А у меня руки болят!

Наконец раздался спасительный щелчок!

— О-ой, — простонала я, глядя на докрасна протертую кожу рук. Ужас! — А можно мне… в ванную?

С тяжелым вздохом Дэн встал сам, подождал, пока поднимусь я, провел к нужной двери, а сам куда-то ушел. Держа руки под прохладной водой, я откровенно кайфовала, прикрыв глаза. Хорошо-то как!

В дверь осторожно постучали, после чего, не дожидаясь моего разрешения, её приоткрыли и просунулась ехидно прищуренная моська математика.

— Для тебя плёточку доставать? — коварно улыбаясь, поинтересовался он.

Не то, чтобы мне страшно стало… Обидно немного. А ещё женская натура отчаянно затребовала свершения злобной мсти. Причем прямо сейчас.

Как же мне повезло, что на краю раковины обнаружился незакрученный тюбик зубной пасты. Детской. Со вкусом клубники. Рука сама потянулась к орудию отмщения, пока Дэнька доверительно мне улыбался.

Резким движением руки я поднесла снаряд к чужому лицу и щедро выдавила на него большую часть тягучей пасты.

— Р-р-р! Убью!

Подавшись вперед, я с шумом втянула воздух носом, пока оторопевший математик пытался совладать с собственными эмоциями.

— Как вкусно ты теперь пахнешь! — восторженно сообщила я, мило и невинно улыбнувшись.