Я стою, парализованная от ужаса, и уже почти ничего не чувствую. Лишь мужское размеренное дыхание и твердость мускулов. Странно, меня бросает в жар, а боль притупляется. Я ощущаю близость крепкого тела, его твердость и тепло, мужской запах. На удивление приятный.

Слишком поздно я понимаю, что мужчина дует на мою рану. Совсем как раньше. Когда мама делала это в моем детстве, пока она еще была жива.

– Ну вот. Так лучше. Руками не трогай. Сильно болит?

Игнорирую его вопрос. Мне кажется, это сейчас не имеет никакого значения.

– Можно я уеду?

– Нет. Тебе придется побыть здесь недолго.

Он уже давно отодвинулся от меня, а я все еще нахожусь под впечатлением от мощи и твердости его мускулов. Как будто меня укрыло покрывалом его энергетики.

– Пожалуйста… – прошу совсем тихо, понимая, что решение останется непоколебимым.

– Отпустить сейчас не могу. Это всего на несколько дней. Не кипишуй.

Я не знаю, что еще сказать. Умолять? Просить? Требовать? Смешно. Если у него в голове уже существует какая-то схема, то я ее сломать точно не смогу.

– Ты голодная?

Внезапно бородатый оборачивается и буравит меня тяжелым взглядом.

А я в ответ лишь едва заметно мотаю головой.

– В доме три комнаты: две спальни и проходная гостиная, объединенная с кухней. Один санузел и пыльный чердак, – он кратко поясняет. – Белье в комоде найдешь. По поводу шмоток ничем не могу помочь. И не обязательно от меня шарахаться. Я не кусаю просто так. Если бы хотел причинить тебе вред, я бы это уже сделал. Твоя комната самая дальняя. Иди.

Когда я поняла, что замок можно запереть, то мгновенно прокрутила ключ в замке.

Что уж говорить. Спала ночью я отвратительно: чутко и постоянно просыпалась, вслушиваясь в тишину. Утром проснулась ни свет, ни заря. Понадеялась, что хозяин дома еще в постели, и вышла из комнаты, дабы юркнуть поскорее в ванную.

И вот, я уже радуюсь в душе, что мне удастся остаться незамеченной и тихонько вернуться в свою комнату.

Как только я приближаюсь к уборной, дверь резко распахивается. На меня обрушиваются нотки кардамона и мандарина, смело проникая в легкие, а облачко пара тут же обволакивает. Но самое страшное другое. Я сталкиваюсь с пристальным янтарным взором…

Мой рот сам собой приоткрывается, я несмело опускаю глаза ниже, совершая этим непростительную ошибку. В один миг понимаю – никогда ранее настолько близко я не стояла к такому человеку. От него исходят особенные волны мужской привлекательности и грубой силы. Мне кажется, что даже свет вокруг нас померк, оставив лишь небольшой отблеск капелек воды на мускулистом торсе… А они переливаются, ослепляя своим сиянием и яркостью.

На груди мужчины яркая татуировка, от которой становится не по себе: огромная хищная птица, расправив крылья, свободно парит и устремляет на меня опасный взгляд. В этом рисунке столько энергии и ярости, что я невольно засматриваюсь. Очень хочется прикоснуться, провести подушечками пальцев, почувствовать жесткость темных перьев. Кажется, что я даже слышу завывания ветра, а птица вот-вот спикирует, задев меня мощным крылом. Только теперь паззл складывается в моей голове окончательно. Беркут…

– Нравится? – слышу насмешливое замечание, которое застает врасплох.

Как ошпаренная отпрянула.

Я тут же прикрываю рот, подбираюсь и резко отхожу назад. Как же глупо я забылась и осталась без внимания к происходящему.

Только сейчас понимаю, что мужчина обнажен только на половину: ниже живота замотан в пушистое полотенце. Внезапно щеки мои покрывает яркий румянец.

Неловкая ситуация.

– Извините, я задумалась.

Прячу взгляд и потихоньку отхожу назад. Страшно находиться рядом с таким… очень страшно.

Если намерения его друга были ясны и прозрачны, то мысли этого человека для меня загадка.

– Там сейчас жарко. Если немного подождешь…

– Да, я попозже зайду.

Стараясь поскорее скрыться с глаз долой, возвращаюсь в «свою» комнату.

Меня всю потряхивает от перенапряжения. Внутри будто дрожит что-то маленькое и хрупкое. А перед глазами ОН. Высокий. Крепкий. Мощный. С огромной птицей на груди.

Вот кто он.

Беркут.

Настоящий хищник.

Дикость, ярость и сила. Это все, с чем он у меня ассоциируется. Мне становится еще страшнее. Потому что он очень умело скрывает это за внешней оболочкой сдержанности и собранности. Его взгляд опасен. На дне его глаз таится нечто жуткое и угрожающее. Неистовое и неудержимое.

Я захлопываю дверь чуть более громко, чем мне бы хотелось. Тут же запираюсь. Резко разворачиваюсь и взволнованно прикасаюсь спиной к двери.

Полуобнаженный мужчина и я, запертая в его доме, без средств связи и права голоса. Господи… что теперь делать?

Выходить из комнаты я боялась до обеда следующего дня. Пока в мою дверь не раздался негромкий стук.

– Эй, у тебя все нормально?

От неожиданности я подпрыгиваю. Но тут же поднимаюсь с пола на ноги. На ковре тепло. И в позе лотоса думается лучше.

Найти лазейку к побегу из комнаты не получилось. И это нагнало на меня отчаяние.

– Да. Все в порядке.

– Есть будешь?

– Нет.

– Решила умереть с голоду?

– Я просто не голодна.

– Если передумаешь, на плите мясо и гречка. Будет желание – разрешаю тебе самой что-то приготовить. Продукты в шкафчиках и холодильнике. А я пока выпущу собак размяться. Хозяйничай, не стесняйся.

Прекрасно. Я еще и готовить обязана…

– Позвольте мне уехать? Я никому не расскажу, где была и кого видела. Пожалуйста.

– Нет, – раздраженно отрезает. – Для тебя же так будет безопаснее. Здесь, со мной. Чем там, с ними.

Решаю не отвечать, хоть и совершенно не понимаю, о чем он говорит. До моего слуха уже доносится приглушенный звук удаляющихся шагов.

Паника сегодня уже схлынула.

Я печально осматриваю комнату. Эх, неуютно. На душе тоскливо. Но страх почему-то оставил меня. Если бы захотел, Беркут полакомился моим телом еще вечером. Психолог из меня бестолковый, но мужчина мало того, что не утащил меня в свою спальню, так еще и о ране позаботился. Видимо, не все человеческое ему чуждо.

Пока молчаливый хозяин дома оставил меня, я решила все же наскоро принять душ. Как только прошла в комнату, сразу подумала, что залезать в чужую ванну я попросту брезгую.

Да и вообще, у меня нет ни малейшего желания прикасаться к чему-либо в этом доме.