– Я не помню, как оказалась в машине. Помню, что кричала, но он мне рукой рот закрыл, уже было темно. Никто не поспешил на помощь.

– Испугалась?

– Очень, – от неприятных, липких воспоминаний мороз по коже. Снова и снова. Так странно обсуждать это с Беркутом. Если он захочет, он ведь и не посмотрит на мое сопротивление. – Я даже хотела прямо на ходу выпрыгнуть из машины, но дверь оказалась заблокирована.

– Тебя ведь никто не тронул, да?

Я вспоминаю состояние обречённости, когда костлявая мужская рука противно накрыла мое колено и двинулась выше, до самого бедра. И горячее отвратительное дыхание опалило кожу за ухом. От страшных картин на глаза снова выступили слезы, и я опустила взгляд.

– Нет, – выдавливаю из себя еле слышно. Стараясь не вспоминать тошнотворные позывы и отстраниться от чувства гадливости, вызванного отвратительным прикосновением.

И тут чувствую, как жесткие пальцы твёрдо приподнимают мой подбородок. Приходится задрать голову, потому что Беркут подошёл вплотную и резко отчеканил:

– Спрашиваю. Они тебя не трогали, правда?

Я словно язык проглотила. Неужели он ждёт, что я признаюсь, даже если бы что-то и было? Дыхание учащается. Он стоит так близко, что мне бы отодвинуться на безопасное расстояние, оттолкнуть, а не стоять вот так… рядом с ним… Голова отказывается соображать. А в памяти против воли всплывает изображение свободной, дикой, беспощадной птицы на широкой, мощной мужской груди. Его подозрительный взгляд заставляет щеки вспыхнуть. Беркут все ещё ждёт ответа.

– Нет. Он только предложил…

Собственный шёпот бьет по раскалённым нервам, из глаз снова катятся слезы.

– Что именно?

– С ним сначала.

– Ммм, – мужчина недовольно поджал губы. И вдруг, едва заметно коснувшись моей щеки, стёр соленую каплю. – Он просто неправильно все понял. Выброси это из головы.

Внутренне я сжимаюсь в комочек. А Беркут нравоучительно продолжает:

– И в следующий раз будь более осмотрительна, – он заглядывает в мои глаза, а у меня внутри все переворачивается – будто душу сверлит. – И не волнуйся. При мне никто тебя не обидит.

– Отпустите. Зачем я вам?

– Мне незачем. Но раз уж произошло небольшое недоразумение, тебе просто придётся немного потерпеть. Недельку здесь побудешь. Объяснять не обязан.

– А если я пообещаю никому ничего не рассказывать? Отпустите?

– Я похож на торговца?

– Смотря чем торговать.

– А ты не теряешься. Молодец. Не замёрзла?

– Нет.

– Тогда пошли в лес. Прогуляемся. Собаки пробздятся.

Я резко вскидываюсь – уверена, скрыть проблеск страха в собственных глазах мне не удалось. В лес? В ЛЕС?!

– Я… я… – испуганно заикаясь и пятясь от него назад, стараюсь придать уверенности хотя бы взгляду. – Спасибо за приглашение. Пойду лучше к себе.

– Иди, – резанул твёрдый ответ.

Даже не помню, как оказалась в доме. Не помню, как в панике запирала дверь на ключ.

Пожалуй, лучше все же не выходить из комнаты.

Пока его не было дома, я решила все же принять душ и постирать свои вещи – днем испачкала кофту. На спинке кровати не заметила что-то темное и липкое.

Нашла в доступном мне шкафу единственную футболку, напялила на себя. Длина до середины колена, опасно, конечно, но в целом… вполне себе прилично. Я успею вернуться к себе и запереться до возвращения Беркута.

Оттерла ванну. Неидеально, конечно, но теперь мне морально легче. Пока чистила, вдруг подумала, что не такая уж она была и грязная.

Из душа я выходила следом за облачками пара, поняв, что забыла захватить футболку. Обернутая небольшим пушистым белым полотенцем, ступила босыми ступнями на кафель, почувствовав приятный холодок. Распахнула дверь, прошла в комнату. Футболка на диване. Смело двигаюсь вперёд, чувствуя, как прохладный воздух начинает покалывать влажную кожу. Наверное, где-то открыто окно.

Наклоняюсь вперед, перегибаясь через спинку дивана, и тут же с тихим вскриком отпрыгиваю в сторону, встречаясь с тяжелым янтарным взглядом.

Он уже вернулся! Развалился на диване. И подол футболки сейчас находится четко под ним.

Мужчина тут же выпрямляется и облокачивается спиной о мягкую подушку. И сверлит меня странным взглядом. Темным. Затуманенным.

Капельки воды стекают с моих волос на плечи, спину и полотенце. То самое полотенце, которое едва прикрывает ягодицы. И я уже даже не чувствую холода. Наоборот. Мне вдруг стало душно, и незнакомый жар опалил.

Щеки пылают и заливаются краской. Мужчина застал меня в очень интимный момент. А я только теперь понимаю, что бесстыдно на него уставилась. Он снова в майке, и я не могу глаз отвести от его мускулатуры. Потрясающая фигура. Господи, о чем я думаю, мне нужно поскорее уединиться, но… я шагу не могу ступить. Он словно загипнотизировал меня.

Его взгляд мне не нравится. Откровенный интерес подсвечивается внутренним пламенем. А я вдруг чувствую себя полностью обнаженной. Хотя раньше ни разу в жизни не раздевалась перед мужчиной.

Я резко остановилась, не в силах больше совершить ни одного движения.

Теперь его глаза хищно обвели голодным взглядом мои худенькие плечики, лицо и спустились ниже. Он смотрит на мои ноги. Долго. Потом жадно сглатывает – так, словно не пил неделю. И тихо произносит:

– Я вернулся.

Мне вдруг становится нечем дышать. Почти осязаемые волны паники укрывают с головой. Внутреннее напряжение усиливается. Мои губы чуть приоткрыты, а взгляд слишком заинтересованный. Я каждый раз тушуюсь перед мужским взором. Слишком поздно я успеваю взять себя в руки и перестать впиваться ногтями в ладони. И стараюсь мирно произнести:

– Ничего, что я душ приняла?

– Да на здоровье. Как тебя зовут?

– Яна.

Его губы затрагивает легкая чувственная улыбка, а возле уголка рта появляется неглубокая морщинка. И тут мужчина, с едва заметной хрипотцой, обезоруживающе замечает:

– От тебя пахнет мной, Яна.

– Я воспользовалась вашим шампунем. Простите. Там больше ничего не было, а мне очень хотелось освежиться. Волосы в грязи испачкались…

Собственные слова кажутся такими глупыми и неуместными. Но от меня действительно пахнет мужским шампунем. Это очень странно на меня действует – как будто он стоит совсем близко, а я втягиваю аромат его кожи, наслаждаясь. И это тоже так интимно и сокровенно, хоть мы два чужих человека, которые через несколько дней разойдутся навсегда.

Уже собираюсь сделать шаг вперёд и взять футболку, но мужская рука вальяжно покоится на белой ткани.