— Да. Нет. Не знаю. — Я встряхнула руками и размяла шею. — Мои мышцы болят от постоянного напряжения за сегодняшний день.

Бекс сморщила нос, из-за чего ее пирсинг в перегородке отразил солнечные лучи.

— Что-то не так?

Мне не хотелось вдаваться в подробности. В моем мире отрицание — это излюбленное место. Если я не буду делиться своими опасениями с окружающими, то, возможно, они сохранятся в тайне и не станут реальностью.

— Просто столкнулась с одним мудаком на уроке по бизнес-математике. Зато теперь я буду знать, что от него нужно держаться как можно дальше.

— Бизнес-математика? Почему ты в этом классе?

Я закатила глаза.

— В прошлом году я ужасно сдала экзамен по предварительному исчислению, и миссис Дэвис считает, что мне необходимо научиться смирению. Уверена, что ребята из математического класса не лучший пример для подражания, но плевать.

— Миссис Дэвис всегда была странной. Она пыталась убедить меня, что мне нет необходимости изучать AP-арт. Как будто я мечтаю сидеть на обычном уроке рисования, учиться прилежности, когда могла бы сдать вступительный экзамен в колледж и действительно научиться чему-то полезному.

Я оживилась.

— Я тоже буду заниматься искусством. Слава богу, что теперь у меня есть хоть кто-то знакомый из этого класса.

— Круто, круто. Ты все еще увлекаешься скульптурой? Я помню весь тот хлам, который ты когда-то создавала.

— Да. В Швейцарской школе я училась работать с металлом.

— Швейцария, да? Я думала, что это были слухи, как и все остальное. Но ты действительно была на Альпах.

Я оторвала корочку от своего сэндвича и скатала ее в шарик.

— Я не знаю, что еще люди говорили обо мне, и предпочла бы не знать и дальше. Но то, что касается Швейцарии, — это правда. Мы вернулись обратно всего неделю назад.

Я достаточно наслушалась различных сплетен в свой адрес до нашего переезда, и у меня сложилось ощущение, что они усилились, как только я покинула континент. На тот момент я оставила все позади, так как не планировала возвращаться в этот город и в эту школу.

Но, знаете, даже самые тщательные планы иногда не приносят успеха.

Бекс засыпала меня вопросами о Швейцарии, на которые я была рада ответить. Эта тема была безопасной. Как только ее любопытство было удовлетворено, мы собрали остатки наших обедов и направились вниз по ступенькам трибуны.

— Итак, что насчет тебя? Разве ты не дружила с той девушкой, с Кэсси? — я спросила.

Я не пыталась смотреть дареному коню в зубы, но один вопрос не давал мне покоя: почему Бекс так охотно проводила со мной время? Она училась здесь, пока меня не было, и я вспомнила, что у нее была очень хорошая подруга, с которой она проводила большую часть своего времени вне уроков рисования.

Девушка застонала.

— Да, она моя лучшая подруга, но посмотри. — Бекс указала на неосвещенное место под трибунами. Там, внизу, были люди, но я никого не смогла разглядеть. — Она встречается с парнем, Эйденом, с лета. Теперь ее жизнь в значительной степени вращается вокруг него. Они сейчас там, внизу, надеюсь, просто целуются, но кто знает. Если ты когда-нибудь застанешь меня под трибунами с чуваком, пожалуйста, отправь меня в ближайшую психиатрическую больницу, потому что я явно сошла с ума.

Дальше слова были излишни. Безусловно, я бы тоже испытала нечто подобное.

— Значит, я в списке запасных, да? — Я коснулась своим плечом ее головы из-за нашей разницы в росте.

— Если Кэсси продолжит бросать меня ради своего красавчика, ты можешь довольно быстро попасть в список «Лучших».

Смеясь, мы остановились около урны, чтобы выбросить мусор. И когда уже повернулись в сторону здания школы, у меня резко перехватило дыхание, и я схватила Бекс за руку.

— Это мудак с моего урока математики. — Я указала подбородком в сторону стены у дверей, где в кругу находилась группа парней и оживленно разговаривала. Гейб стоял посередине, прислонившись к кирпичной кладке, со скрещенными в лодыжках ногами, и его маниакальная улыбка была направлена на стоящего парня рядом с ним.

И именно от этого незнакомого парня у меня перехватило дыхание. Он смотрел на меня в упор — и это был пробирающий до дрожи взгляд. Его темные брови были сердито сдвинуты над бездонными черными глазами, а челюсть напряжена.

Мой желудок сжался. Никто никогда не смотрел на меня так, не говоря уже о парне, которого я никогда в жизни не видела. И, ох, я бы запомнила его.

— О да, Гейб — полный засранец. Я его толком не знаю, но слышала, что он сует свой член во все, что движется. Так что, знаешь, наверное, держись от него подальше. Если только ты им не заинтересована, — сказала Бекс.

Я повернулась к ней.

— Нет. Не заинтересована. — Мои слова прозвучали жестче, чем я намеревалась озвучить, но любое давление в мою сторону заставляло меня защищаться.

Она наклонилась ближе ко мне.

— Я ничего такого не имела в виду, Грейс.

— Я знаю, что не имела. Извини. — Я на мгновение закрыла глаза, затем открыла их и улыбнулась Бекс. — А кто другой парень? Тот задумчивый?

— Ты имеешь в виду чертовски горячий? Это Себастьян Вега. Я тоже его толком не знаю, никогда не ходила на совместные занятия, но девушка не может не поглазеть.

— Себастьян? Баш? — Неповоротливая задница.

Прекрасно. Чертовски горячий парень, который смотрел на меня так, будто я только что убила его кошку прямо у него на глазах, будет каждый божий день ходить со мной на занятие вместе со своим слегка сумасшедшим другом.

Прозвенел предупредительный звонок, и мы больше не могли оставаться на улице, хотя Гейб и его приятели, похоже, никуда не торопились. Мы с Бекс прошли мимо них, и я старалась не смотреть в их сторону.

Я думала, что мы преодолели трудный путь, проходя мимо них и не привлекая внимания, но затем чья-то рука скользнула под мой рюкзак и обхватила меня за талию, прижимая к твердому телу.

— Не собираешься поздороваться, маленькая принцесса? — спросил Гейб с этой проклятой ухмылкой.

Я оттолкнула его, и Гейб отпустил. Я положила руки на бедра и повернулась к нему.

— Я не какая-то вещь. Ты не будешь прикасаться ко мне, когда захочешь, и называть меня глупыми детскими прозвищами. Быть твоим развлечением в любом виде, образе или форме я не собираюсь, так что прекрати это.

Парни, стоящие позади Гейба засмеялись. Ну… кроме него. Его взгляд снова не отрывался от меня, и теперь он смотрел на меня не как на убийцу его