у тебя дерьмовая работа. Так почему ты этим занимаешься? Ты явно умна, могла бы работать кем-то другим.

— Ну, спасибо, — закатывая глаза и нанизывая на вилку последний кусочек мяса, пробурчала Элейна. — Ведь единственное, что нужно для того, чтобы найти работу, это немного мозгов.

— Разве нет?

— Говорит человек, который уже двадцать лет не устраивался на работу. — Она запихнула в рот последний кусочек мяса, затем откинулась на спинку стула с его вином и уставилась на Эша. — Я занимаюсь дерьмовой работой, потому что люди смотрят на меня и не думают, что я способна на что-то другое.

— Ты сказала, что у тебя есть люди, о которых нужно заботиться. О каких людях? О детях? О муже? — Он посмотрел на ее руку, ища обручальное кольцо, но на пальцах ничего нет. Она засунула руки в длинные рукава толстовки и нахмурилась.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Я просто пытаюсь понять, — ответил Эш, глядя на нее, по-настоящему глядя на нее, и понимая, что Элейна права. Он не думал о ней как о человеке. Она просто казалась ему помехой, которую нужно избегать. Но теперь он мог видеть детали. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах, манжеты ее толстовки обтрепались, как будто ее постоянно носили годами. Он также заметил, что ее ногти обгрызены, старый синий лак облез, и подумал, не кусает ли она их, когда волнуется или нервничает. Давно Эш не видел женщин с не идеальным маникюром.

— Ты опять пялишься, — строго сказала Элейна, и он моргнул, пытаясь стряхнуть с себя это новое, внезапно возникшее понимание.

— Послушай, в конце концов, не имеет значения, почему я делаю то, что делаю. Я не могу бросить, и я хороша в этом, одна из лучших, а это значит, что пока ты один из любимых красавчиков Голливуда, я буду следить за тобой. До тех пор, пока ты либо не исчезнешь по-настоящему, либо я не умру, гоняясь за тобой. — Она слегка улыбнулась и взболтала последний глоток вина в бокале. — Что определенно возможно. Помимо сегодняшнего вечера, я чуть не умерла, когда снимала твой медовый месяц. Я висела над балконом и чуть не сорвалась.

Конечно, ни о каком беспокойстве не могло быть и речи, когда его плечи внезапно напряглись? Действительно ли его фотографии стоили того, чтобы умереть? Эш покачал головой.

— Я не чудовище, Ортега, и никогда не желал тебе смерти.

Ее улыбка превратилась в ухмылку, и у него перехватило дух. Элейна была очень красива, когда улыбалась. Ее губы снова приобрели насыщенный румяный цвет, а когда они разошлись, он заметил щель между двумя передними зубами, отчего она выглядела почти милой и приятной.

— Просто неудачно пошутил? — поддразнила она.

— Может быть, — съязвил Эш.

— Все в порядке, Скотт, это слабое оскорбление по сравнению с тем, что обычно летит в меня. Иногда люди даже швыряются настоящими вещами. Однажды Даррен Лейн бросил бутылку вина, когда понял, что я сфотографировала его с любовницей. — Элейна допила вино и с сожалением посмотрела на бокал. — Какая ужасная трата моего времени.

— Даррен Лейн — кретин, — рассеянно сказал Эш, все еще ломая голову над тем, зачем кому-то подписываться на работу, из-за которой все остальные относятся к тебе как к дерьму. — Хочешь еще вина?

Он понял, что забыл, с кем говорит, когда Элейна откинула голову назад и рассмеялась.

Черт.

— Пожалуйста, никому не говори, что я сказал о Даррене, — попросил он. Может, тот и был придурком, но они вращались в одних и тех же кругах и работали вместе не на одной съемочной площадке. Эш не хотел, чтобы его неосторожные слова попали к другому человеку благодаря каким-то сплетням.

Все еще широко улыбаясь, Элайна толкнула пальцем винный бокал по столу.

— Поскольку ты просишь, обещаю не выдавать этот маленький секрет.

* * *

Эштон Скотт начал относиться к ней по-человечески.

Что, как поняла Лейни, стало довольно низкой планкой для ее стандартов. После того как он наполнил свой бокал вином и налил ей еще один, она начала говорить, а Эш действительно слушал.

Чтобы заполнить тишину, она рассказала несколько забавных историй из своей жизни, пока он потягивал вино. Постепенно его плечи расслабились, и искра интереса заменила настороженность в его глазах. Во время одной особенно безумной истории о том, как пьяный Мейсон Статтер чуть не сбил Лейни своей машиной, Эштон фыркнул.

Она с любопытством наклонила голову:

— Что?

— Ничего.

— Ты разочарован, что он промахнулся? — пошутила она.

— Нет, просто…, — Эш оборвал себя, и настороженность вернулась. Лейни чуть не застонала. Это одна из причин, почему у нее так мало друзей. Никому не нравилось общаться с папарацци, даже другие папарацци обычно держались особняком, боясь, что кто-то другой проболтается об их истории. Такая жизнь очень одинока, и хотя Лейни привыкла к ней, у нее не возникало желания провести следующие сколько угодно дней за односторонними, вялыми разговорами. Поэтому она улыбалась и изо всех сил старалась выглядеть честной и надежной.

— Послушай, Скотт, я не работаю, а значит, все, что ты скажешь, не подлежит огласке.

Он скептически посмотрел на нее.

— И почему я должен тебе доверять?

Она положила руку на сердце, и ее улыбка растянулась в ухмылку.

— Я могу дать тебе слово испанки.

Уголок его рта дернулся, и он безупречно произнес следующую фразу.

— Не годится, я знаю слишком много испанцев.

Ухмылка Лейни померкла.

— Клянусь душой моей матери, Габриэллы Ортега, ничто из того, что ты скажешь мне в этих стенах не попадет в таблоиды, — мягко сказала она.

Эш долго смотрел на нее, а затем медленно кивнул.

— Хорошо.

И некоторое время все складывалось нормально. Лейни рассказывала свои истории о звездах, а он отвечал своими байками о той или иной знаменитости. Он провел в Голливуде достаточно времени, чтобы поработать с большинством из них и услышать истории о других.

— Ты не такая, как я думал, — тихо признался Эштон, нарушая молчание, в которое они погрузились. Огонь догорал так, что тени тянулись к ним холодными пальцами. Лейни вздрогнула.

— Что? Меньше клыков? Рога не заметны? — спросила она негромко, перекатывая ножку бокала между пальцами и наблюдая, как красная жидкость ловит последние отблески пламени.

— Это, конечно, неожиданно, но я не о том, — смутился он, и Лейни кивнула в знак понимания.

— Да, ты тоже не такой, как я ожидала.

— Еще красивее? Очаровательней?

Лейни рассмеялась. Она много смеялась, когда он начал открываться. Такого она никак не ожидала: что Эштон Скотт на самом деле веселый или что его чувство