Верней, его встретил Рыжий, когда после ужина отошел от лагеря справить нужду.

Он примчался к нам, придерживая руками штаны, а за ним, хрюкая и урча, вышел здоровенный зверь, похожий на… А хрен его знает, на кого он был похож. Какая-то шерстяная вонючая масса с обезьяньей головой и тремя парами рук, из которых нижняя выполняла функции ног, а дополнительная пара посреди туловища превращала существо в пародию на богов индуизма.

Мы повскакивали со своих мест, хватаясь за оружие.

— Первыми не нападать! — крикнул я, предупреждая резкие действия своих товарищей.

А то мало ли, вдруг потом окажется, что мы зашибли очередное любимое детище Великого Змея?

Зверюга уставилась на меня, несколько мгновений шумно принюхивалась, словно собиралась сожрать. Но потом по-свинячьи взвизгнула, упала на брюхо и на шести конечностях ломанулось прочь.

— Так, Рыжий, давай-ка штаны подтягивай и вперед коней седлать! — скомандовал я, поспешив к нашим лошадкам. — Графыч, помогай! Родионовна, Лёху в руки и след бери.

— Думаешь, эта многоручка нас к Офиону приведет? — с сомнением в голосе спросила Деметра.

— Есть такое подозрение. Так что шустрее, девочки! Оракул, а ты чего там завис? Обновление, что ли, пришло? — пошутил я.

Тот медленно повернулся ко мне — лицо деревянное, глаза широко распахнуты, каменные затычки для ушей висят на цепочке.

— Точней и не скажешь, — проговорил он. — Изменения подгружаются.

— Чего там пришло, не понял? — переспросил Рыжий, торопливо застегивая ремень.

Я пропустил его вопрос мимо ушей — слишком долго объяснять детали тому, кто не в теме.

— Че, серьезно? Ну и какая там перспектива складывается? — хмыкнул я, подхватив с земли седло. — Жить можно, или лучше не стоит?

— Шутишь как дурак, — буркнула Ника, с грохотом собирая в мешок недомытые после ужина плошки и с укором покосилась на меня. А Оракул, встряхнув головой, ответил:

— Для полноценного анализа недостаточно данных. Исходники меняются прямо сейчас.

Деметра нахмурилась.

— Ты ведь про Данино будущее? Я правильно поняла? Так, народ, а ну-ка давайте все медленнее!

— С чего бы это вдруг? — возразил я.

— С того, что Родионовна его след и утром отыщет, а тебе стоит сесть на попу ровно и подождать, пока у Оракула перед глазами все не прояснится. Если вероятности, о которых он так любит говорить, меняются прямо сейчас, то это скорее всего связано с твоим решением последовать за этой мохнатой тварью прямо сейчас, ни с того, ни с сего и на ночь глядя.

— Так наоборот, пока что-то меняется — надо действовать! Не изменив исходников не изменишь результат! — сказал я, ловко затягивая подпругу.

И тут наши кони — все, как один, — дружно всхрапнули и попятились.

Я насторожился, вглядываясь в густеющую синь вокруг.

— А я считаю, что ты ошибаешься, — продолжала настаивать Демка, не обращая внимания на нервозность животных. — Офион никуда от тебя не денется. Он ведь сам по какой-то причине заинтересован во встрече с тобой!..

И тут издалека до нас донесся уже знакомый свинячий визг. Только на этот раз он прозвучал злобно и воинственно. Раздались невнятные возгласы, похожие на человеческие голоса, и в опускающихся сумерках одна за другой полыхнули две неоново-желтые вспышки.

Я повернул голову в сторону шума. Демка вздрогнула всем телом, умолкла, вместе со мной напряженно вглядываясь в синеющий воздух.

— Люди?.. — озадаченно проговорила она. — Здесь, сейчас?

— Как по мне, лучше туда не лезть и не вмешиваться, — негромко проговорил Рыжий. — Мутное что-то, на ловушку похоже.

— А если кому-то помощь нужна? — возмутился я. — Тоже на жопе ровно сидеть будем⁈

Я собирался уже взобраться в седло, когда Родионовна несколько раз нюхнула воздух и, поморщившись, заявила:

— Людями-то чой-то не пахнет вовсе. Нету там людёв-то.

— Зато энергией пахнет, — протянула Арахна. — Вкусненькой, сладкой. Я бы сказала — божественной…

— Божественной?.. — эхом повторила Демка.

— Час от часу не легче, — пробормотал я и еще раз скомандовал, только уже резче и жестче. — Повторяю еще раз для глухих и любителей дискуссий: седлаемся, живо!..

И в это мгновение в сумерках раздался странный звук, похожий на пересыпающийся в пластмассовой банке сахарный песок или пшено.

Пс-с-с-с.

И еще раз. И еще.

Причем уже довольно близко.

Да твою ж мать!

Кони нервно дернулись в сторону, затрясли головами.

Вот только чем бы ни являлся этот звук, возможность удрать мы бездарно просрали. И все из-за херовой демократии, которую я тут развел на свою голову.

Вот переживем эту напасть, чем бы она не была — всех построю!

Из-за валуна на синем фоне плавно выплыл странный силуэт, тонкий, очень высокий и гибкий.

Пс-с-с!

Силуэт замер.

Справа и слева от него один за другим из вечерних теней начали выползать другие пугающие очертания, похожие на стаю разномастных зверей: волков, обезьян и медведей. Вот только даже в зачерненном виде их комплектация настолько не совпадала с естественно-природными, что вопросов больше не оставалось.

Это были монстры Офиона.

Они выжидающе застыли рядом с покачивающимся из стороны в сторону силуэтом.

— Всем оставаться здесь, — жестко сказал я.

И, видимо, мое лицо выглядело настолько красноречиво, что даже Демка не решилась возражать.

Положив на всякий случай руку на рукоять меча, я направился навстречу неведомому.

В ответ силуэты чудовищ тускло засветились во тьме. И чем ближе я подходил, тем ярче становилось это свечение.

Теперь я мог разглядеть и медведя с человеческой головой и вылинявшей мускулистой грудью Шварценеггера, и восьмилапых недособак, которых я сначала принял было за волков.

Но удивительней всех была самая высокая, центральная фигура. Она чем-то напоминала китайского дракона — такое же длинное чешуйчатое тело, отливающее золотом, маленькие лапки на животе, похожие на человеческие руки.

И женское лицо, окруженное облаком извивающихся змей.

— Не смотри ей в глаза! — услышал я за спиной встревоженный голос Оракула.

Капитан Очевидность, блин.

Как будто я без подсказки Медузу Горгону не узнаю.

— П-с-с-с! — прошипела, будто фыркнула, змеевидная госпожа, чем вызвала очередной переполох среди наших лошадей.

Не замедляя шага, я приблизился к чудовищной делегации. И, слегка склонив голову, вежливо поздоровался, хотя даже не был уверен, обладает ли кто-нибудь из них разумом и способностью понимать речь.

Однако Медуза изящно изогнула свой змеиный стан и неожиданно нежным, мелодичным голосом произнесла: