– Да-а, – подтвердила пьяная девушка: Я – то,что тебе нужно!

– Теперь я понимаю Лизу, – презрительноулыбнулась Туся, зная, какую боль она причиняет Егору. – Как она была права,что не связалась с тобой! Просто она оказалась гораздо умнее меня.

С этими словами Туся вышла на лестничнуюклетку, громко хлопнув дверью. Она остановилась, пытаясь перевести дух. В рукахона по-прежнему сжимала фотопортрет, завернутый в подарочную бумагу.

Неожиданно из квартиры вышел Егор.

– Поздравляю, – сказала ему Туся, протягиваяподарок. – Почаще смотри на нашу фотографию и вспоминай, что ты потерял.

Егор рассеянно взял сверток и сказал:

– Какие обиды, милая? – Тон его былпренебрежительным и злым. – Можно подумать, что тебя сюда кто-нибудь звал?

– Ты пьян, – отрезала Туся. – Сначалапротрезвей, а потом со мной разговаривай.

– Да-а, я пьяный, – медленно закивал Егор. Ноне ненормальный, чтобы связываться с тобой всерьез. Ты что же, вообразила, чтоя могу долго с тобой встречаться? Кончилось лето – кончилась любовь.

– Я ухожу, – дрожащим голосом сказала Туся,еще немного и она бы заплакала прямо при нем.

– Да над тобой же все смеются! Все знают, чтоты была нужна мне, чтобы заставить Лизу ревновать. Только ничего не вышло, дажедля этого ты не подходишь.

Туся стала спускаться вниз по лестнице, неразбирая ступенек от застилавших глаза слез.

И не вздумай бегать за мной, поняла?! – кричалей вслед Егор. – Не вздумай!

Туся вспоминала события недавнего прошло, лежана диване под грохот музыки и готовясь к смерти. Жизнь не имела смысла – этоясно. I):щи кого ее следовало продолжать? Туся вспомнила слова, которые где-товычитала совсем недавно: «Дети не должны совершать самоубийство, пока жив хотябы один из родителей». Допустим, это так, но только не для нее, Туси, и не дляее семьи.

Ей некого было жалеть.

Мама? Вряд ли она будет долго убиваться поней. У мамы своя интересная и насыщенная жизнь, она издает женский журнал«Колхида», и ей некогда, особенно переживать. Она еще довольно молода, а хочетказаться еще моложе, даже стесняется того, что у нее такая взрослая дочь. Мамане теряет надежды устроить свою личную жизнь. Может, теперь, когда Тусяперестанет быть помехой, ей это удастся.

Папа? Когда-то давно, сразу после разводародителей, он навещал Тусю каждую неделю. Дома сидеть не хотелось, потому чтоТусина мама плохо относилась к визитам отца, и они шли гулять.

Туся вспомнила одно из таких свиданий. Былохолодно, шел тихий снег, а они гуляли, взявшись за руки, и говорили о тысячемелочей и происшествий, понятных и близких только им. На отце было пальтопесочного цвета и мягкая фетровая шляпа, он был высоким и усатым.

Потом они отправились на Арбат и катались наповозке, запряженной белой лошадью, и папа говорил, что, должно быть, именнотакая лошадь везла сани Снежной Королевы.

А потом седой художник нарисовал Тусинпортрет. У художника мерзли пальцы, и портрет получился совсем непохожий –слишком большие глаза, как у лемура, слишком впалые щеки. Художник даже не сталнастаивать, чтобы они заплатили за работу, но Тусе портрет очень понравился, ипапа взял его, не торгуясь.

Но все это было так давно, что теперь казалосьнеправдоподобным, как сон, приснившийся в детстве. Отец уже давно неинтересовался Тусиной жизнью. И его можно понять: у него новая жена и новыйребенок. Однажды Туся видела его жену. Так, ничего особенного, обыкновенная крашенаяблондинка, правда, лет на двадцать моложе отца. «Мама гораздо красивее», –подумала тогда Туся.

Оксана, так звали мачеху, говорила и смеяласьбез умолку, все время тормошила Тусю и называла ее Натулечкой. Кажется, онахотела, чтобы все они стали большой, дружной семьей, но Тусе это было не нужно,у нее уже была пусть далекая от совершенства, но родная мама. К тому же Оксанаулыбалась совсем неискренне и пыталась говорить нарочито высоким голосом, а этоне нравилось Тусе. Отец вел себя отстраненно, отводил глаза и явно смущался.Может, ему было неудобно, что его жена ненамного старше дочери, а может, онтоже чувствовал фальшь этой ситуации. Как бы то ни было, с тех пор Туся большене встречалась с отцом.

Однажды, почти через год после последнейвстречи, ей позвонила Оксана.

– Натулечка? – все тем же высоким, неискреннимголосом спросила она.

– Да, это я, – обреченно согласилась Туся.

Она узнала голос мачехи и пожалела, что взялатрубку.

– Давно не виделись, – начала та и смущеннозамолчала.

– Да, порядком, – отозвалась Туся, потому чтопауза затягивалась.

– А у нас с папой для тебя новость, –продолжала Оксана. – Ровно месяц назад у тебя родился братик.

– Поздравляю, – сказала Туся, хотя она еще невполне уяснила смысл сказанного.

– Ты рада? Он – просто прелесть, вылитый отец.Хочешь на него посмотреть?

– Я? – удивил ась Туся.

– Конечно, ведь ты же его сводная сестра.

– Да, точно, – немного поразмыслив, ответилаТуся. – Обязательно приду с ним повидаться, когда будет время.

– Ну, ладно, Натулечка. Я тебе еще позвоню. Втрубке послышались короткие гудки, но Туся не вешала ее, а ошалело пялилась нааппарат, принесший ей странную новость. Она твердо решила, что больше не будетподходить к телефону, а говорить с матерью Оксана вряд ли посмеет.

Туся ничего не хотела знать о новой жизни отцане потому, что он ее предал. Просто теперь это был чужой, не знакомый исчастливый человек. А она не хотела мешать его счастью.

Уходя из жизни, Туся с тоской вспоминала техлюдей, которые были ей особенно дороги.

Лиза. Туся отдала бы полжизни, чтобы бытьтакой, как она. Лизу все любят, хотя она никогда не боролась за популярность.Она как будто не придавала значения своему успеху, и это бесило Тусю большевсего. Лиза жила как живется, а получалось хорошо. Туся же старалась изо всехсил, а получалось плохо.

«Ну и пусть они думают, что я плохая, – злобнотвердила себе Туся. – Просто я не похожа на других, и этого мне не могутпростить. Лиза только притворяется добренькой и миленькой, а они настолькоглупы, что попадаются на эту удочку».

Но в глубине души Туся знала, что Лиза никогдане притворяется, что она даже не умеет врать как следует. Просто Лиза относитсяк тому типу людей, которых непонятно за что всегда любят, а Туся лишена этогодара. Любой ценой Туся хотела бы вернуть ее дружбу, но это было невозможно.

«Если бы ты не отвернулась от меня, ничего быэтого не было, – подумала Туся, и по щекам ее покатились крупные слезы. – Еслибы ты сейчас была со мной, мы бы вместе что-нибудь придумали».