повторять свои попытки удержания цвайхендера и вот спустя часы безуспешных потуг, его тело достигло предела: рука отказывалась подниматься, щемило в рёбрах, ладонь превратилась в кровавую кашу, а сознание, как мимолетный сон, покидало его. Каждый вздох становился всё труднее и в конце концов он настолько выбился из сил, что, прижавшись к каменной стене и оперевшись на меч, заснул так крепко, что Альфред, застигнувший эту картину из-за обилия крови, подумал, что Херлиф тяжело ранен. Правда, подойдя ближе и осознав, что источником крови является левая ладонь, он не стал поднимать очередного беспокойства в поместье, а просто разбудил юношу и проводил до покоев, старательно избегая контакта со всеми остальными слугами

На утро следующего дня Херлиф ощущал, будто попал в ад: каждая, даже самая незначительная мышца, напоминала о себе невыносимой болью. Это была не привычная юноше ламота, а скорее всеобъемлющее страдание, многогранное и проникающее в саму суть. Хотелось просто окунуться в безмятежность сна, оставив позади все земные боли и печали: горечь утраты матери, невыполнимое задание Бьёрна и прочие тяготы жизни, но меч как на зло вновь взывал к нему… поэтому, не изменяя своим принципам, Херлиф был на тренировочной площадке уже к шести утра. На этот раз он разнообразил свои занятия, сочетая удерживание меча с отжиманиями на одной руке. Несколько секунд с мечом в руках, затем отжимание на левой руке, отдых — и так по кругу, пока боль не становилась невыносимой, заставляя юношу падать на колени и корчиться в агонии. "Бьёрн, ублюдок, как только я овладею этим мечом, первым делом низвергну тебя в ад за все страдания, которые ты мне причинил". Эта мысль держала Херлифа на ногах вплоть до обеда, после чего, измотанный, он направился в свои покои и предался сну вплоть до самого рассвета. В таком ритме ему пришлось прожить неделю, пока наконец не почувствовал в себе силу. Ранее юноша держал меч, прижимая его к плечу, но теперь он мог орудовать им на вытянутой руке. И пусть первые удары выходили корявыми, а его тело тянуло следом за рукой, сам факт того, что он может нанести удар двуручником лишь одной левой, уже успел стать предметом егл гордости. Тело стало куда более податливым, а сам он начал чувствовать, как должен двигаться с мечом в руках. Однако, несмотря на все перечисленные свидетельства прогресса, нанести целую тысячу взмахов цвайхендером юноше всё ещё не удавалось. Поэтому Херлиф преобразил тренировочный процесс: отжиматься он начал с мешками песка на спине, удерживал меч на вытянутой руке, а ещё ему взбрела в голову смелая идея привязать тяжёлую стальную цепь к колонне, чтобы размахивать ею, подобно цвайхендером. Его занятия с громадным мечом были столь впечатляющи, что пробудили интерес давнего друга Альфреда, командира гарнизона Алии, который передал ему приглашение на тренировку через дворецкого. Немного поразмыслив, Херлиф пришёл к выводу, что отказываться от предложения нельзя, поскольку это был неплохой шанс оценить текущий прогресс. И вот вечерняя тренировка гарнизона: вульгарные шутки, деревянные мечи, молодые воины и те, кто чуть более зрелый, а над ними, словно гигант, возвышался крепкий седовласый муж, это был Иоганн, начальник гарнизона, чьё искусство меча внушало страх. Нет, его удары не отличались хирургической точностью, но в каждом из них ощущалась жажда битвы, соединённая с чудовищной мощью.

— Приветствую, Херлиф, рад тебя видеть, — поздоровался Иоганн, увидев юношу периферийным зрением.

— Здравствуйте, мне передали, что вы хотите меня видеть.

— Верно, мне было кое-что любопытно, но, увидев цвайхендер у тебя на плече, я получил ответ на свой вопрос.

После слов капитана гарнизон моментально отвлёкся от тренировки и, завидев громадный меч за спиной Херлифа, синхронно придался истеричному смеху. Ведь сама мысль о том будто этот мальчишка у которого молоко на губах не обсохло, способен им владеть….Повергала в отчаяние, наверное лучше об этом не думать, и юноша перед ними лишь забористый хвастун, надеялись все мысленно. Однако один из членов гарнизона, наиболее задиристый, сделал пару шагов вперёд и встал прямо напротив юноши, начав причитать.

— Мальчишка, я, конечно, всё понимаю: тебе нравится играть в войну и, Авеля ради, но приходить к нам на тренировку и кичиться здоровенным мечом, будто ты владеешь им, — это за гранью.

— Солдат где твоя суборднинация? Перед тобой между прочим стоит мой гость.

— Как тебя зовут, солдат? — Вопросил Херлиф не обращая внимания на слова Иоганна.

— Джон.

— Я вызываю тебя на дуэль, Джон.

— Ха-ха-ха, сопляк, ты хоть сам понимаешь, что только что изрёк? Твои слова значат, что я имею законное право зарезать тебя, и даже сам сэр Фредерик ничего не сможет мне предъявить.

— Ты не ответил на вопрос, — произнёс Херлиф с холодной яростью в глазах.

— Я принимаю вызов. Интересно, как отреагирует твой братец, когда услышит о твоей гибели, — пытался его спровоцировать Джон.

— Круг, — властно скомандовал Иоганн, скребя зубами, словно хотел прекратить это безумие. Но дуэль между мужчинами — это священное право, и тот, кто осмеливался вмешаться, навлекал на себя клеймо ирода. Тем временем гарнизон, образовав круг, отошел в сторону, оставляя пространство для неизбежного. Херлиф и Джон заняли свои позиции, готовясь к поединку. Солдат с насмешливым блеском в глазах бросал взгляды на юношу, позабыв об осторожности; в ответ Херлиф встретил его уверенным полным решимости взором, хоть в его душе и бушевало противостояние.

"Эх, и зачем я вызвал его на дуэль? Мне же совсем не этого хотелось! Но какое-то чувство внутри шептало, что я обязан наказать этого ублюдка за насмешки. Может быть, пока не поздно, попросить Иоганна дать мне романский меч, с ним куда привычнее управляться. Да и к тому же, если я промахнусь цвайхендером, то Джон с лёгкостью расправится со мной. Я не хочу умирать! Мне страшно! Но пути назад нет — я это чувствую. Плевать, поставлю всё на один удар, нанесу оберхау (атаку сверху)." Принял судьбу юноша, закинув рукоять меча на левое плечо и схватив его лишь одной рукой.

— Херлиф, не витай в облаках, начинаем поединок на счёт три, — выкрикнул Иоганн, начав счёт.

И вот судьба определяла знаменует ли этот поединок триумф или же смерть. Джон полный решимости с мечом на перевес сделал выпад вперёд, но тут его уже поджидал идеально выверенный оберхау, и пусть тело Херлифа шатнуло за мечом траекторию которого он всё ещё не мог контролировать, но солдат опешив не успел отклониться и попытался парировать. Парировать цвайхендер обычным каролингом! Полный абсурд, как и следовало ожидать оружие Джона под натиском размажжило