— Ты всё ещё думаешь, что я слабее тебя?

— О, святой Авель, такая сила в столь юном возрасте. Поразительно! — изумился Дуглас, а вместе с ним и все остальные наёмники, обернувшиеся на звук меча.

— И так, каков будет твой ответ?

— Я согласен, сир, но сдерживаться не буду.

— Тебя никто и не просил.

По достижении договорённости они углубились в лес, чтобы абстрагироваться от мешающей в лагере суеты.

— Нападай! — скомандовал Херлиф.

В ответ на что Дуглас выкинул замашистый боковой удар. Опешив, юноша сумел лишь частично выполнить нырок, в связи с чем две нижних костяшки влетели ему в висок. Отлетев, Херлиф, несмотря на боль, подметил, что удары Дугласа явно не столь смертоносны, как Бьёрна.

— Продолжаем, — обратился он к Дугласу, застывшему после попадания.

На что тот, сблизившись, нанёс левый прямой. Однако юноша сумел парировать его локтём и, сократив дистанцию, вцепился в бедро наёмника. И вот… что это? Почему я не могу даже сдвинуть Дугласа? О чёрт, подумал Херлиф, заметив локоть, летящий ему в голову, а дальше всё как в тумане. Очнулся юноша уже в лагере, весь покрытый синяками, что, впрочем, было для него вполне обычным делом. Съев похлёбку, приготовленную наёмниками, он лёг спать на голой земле, не желая соседствовать с сестрой. Подобным образом пролетели две недели, за которые Херлиф полностью овладел защитными движениями и даже несколько раз опрокинул Дугласа на землю. Пейзажи сменились с глуши и деревень на крупные города, до Эгберта осталось подать рукой, а до балла целых четыре дня. Поэтому, оставив наёмников в пригородной таверне на пару с кучером, они устремились в гостиницу, которую снял отец.

По прибытии их встретил вежливый белл-бой, донёсший внушительный багаж Андромеды до номера, Херлиф же, в свою очередь, отказался от всякой помощи и заселился в соседний номер. Однако просто дрыхнуть в гостинице на протяжении нескольких дней было не в его стиле. Поэтому, найдя уединённое место, юноша возобновил тренировки, в то время как Андромеда в тяжёлых муках пыталась выбрать подходящее платье на балл. Зелёное, подходящее под цвет глаз, красное, соответствующее праздничной атмосфере, голубое, выделяющее высокое происхождение и благородство… Выбрать что-то конкретное ей казалось невозможным, поэтому, несмотря на все разногласия, леди пришлось обратиться к брату. Дёрнув его в коридоре и посадив на кровать, она начала показ мод. Херлиф же особо не сопротивлялся, зная, что если удерёт, то сестра может устроить истерику таких размеров, что откажется идти на балл.

— Ну что какое платье тебя понравилось больше всего? — с воодушевлением и лёгкой игривостью вопрошала Андромеда, будто той ссоры между ними никогда и не было.

— Зелёное.

— Почему? — спросила леди, надув щеки.

— Подходит под цвет глаз.

— Не слишком ли оно простенькое? — продолжала напирать Андромеда, желая услышать комплимент.

— Нет, — ответил Херлиф, не понимая, почему сестра не отстаёт.

— А мне кажется, что я в нём ужасно выгляжу…

— Глупости! Ты отлично в нём смотришься! — возразил юноша, наконец поняв, чего от него хочет сестра.

В ответ на его слова она расплылась в очаровательной улыбке, от которой становилось грустно на душе, ведь он осознавал, что никогда не сможет стать для неё полноправным братом, ведь в глазах Андромеды он лишь жалкий бастард.

— Ну ладно, тогда я пойду.

— Может, останешься на чай…? — виновато вопрошала леди.

— Нет, спасибо, — категорично отказался юноша.

Оставшиеся три дня минули в мгновение ока, и вот наступил знаменательный момент — вечер, на который был намечен бал. Андромеда, закончив наводить марафет, уже ждала брата в карете. Херлиф же, накинув первое, что вытащил из чемодана, с огромным мечом за спиной, только направился ко входу.

— О, святой Авель, что это за обноски на тебе?

— Моя одежда не имеет значения, ведь единственной моей функцией является твоя защита…

— Это не важно, ты всё равно как мой брат должен выглядеть презентабельно. У нас есть ещё несколько минут, переоденься как можно скорее.

— Ладно, только хватит причитать.

Переодевшись в костюм и быстро вернувшись назад, Херлиф запрыгнул в карету и дал кучеру команду отъезжать. Чем ближе они были к месту проведения мероприятия, тем бледнее становилась Андромеда, поэтому Херлиф обратился к ней.

— Неужели этот барон Брэдбери настолько страшен?

— Ты не представляешь насколько! У этого человека нет никаких тормозов! Он отправился прямиком на фронт воевать с северянами, лишь окончив академию. А по возвращению в родное имение отец Брэдбери сразу же умер, поэтому тот стал бароном всего в двадцать лет. Ходят слухи, что именно Брэдбери убил отца ради власти, и зная этого человека, я могу в это поверить.

— Ты видела, как я владею мечом?

— Да…

— В таком случае ты должна понимать, что тебе не о чём волноваться. Ради тебя я готов его прирезать.

— Спасибо, братик.

Прибыв, наконец, в имение графа Эгберта, Херлиф был потрясён его размерами и множеством изысканных карет, выстроившихся в шеренгу. Графы, герцоги, бароны и их отпрыски — вся палитра дворянства собрала здесь, и это зрелище не могло не вызывать у Андромеды праведный трепет. Кстати, она застыла в нерешительности, но Херлиф, обходя карету, открыл дверь и, подавая сестре руку, вывел её из транса. Под руку они направились к главной двери и постучали трижды. Высокий слуга встретил их, проверил имена в списке, помог леди снять верхнюю одежду и проводил в главный зал, где их встретили столы с роскошным орнаментом, драгоценности и надменные лица знати, увенчанной орденами и медалями. Херлиф, ощущая дискомфорт в этом окружении, убедившись, что сестра завела разговор с дочерью графа, поспешил на балкон. Убедившись в уединении, он глубоко вздохнул, окинув взглядом ночное небо, мечтая о счастливом будущем. Как вдруг, подойдя к стеклянным окнам, он заметил аристократов, кружившихся в танце, и ему показалось, что стекло разделяет его с другим миром…

Однако, осмотрев залу несколько раз, Херлиф не смог отыскать Андромеду. Может, она в уборной, подумал он. Даже если так, надо удостовериться, ведь отец был бы крайне разочарован, узнав, что я оставил сестру одну в такой ситуации. После этих размышлений юноша отправился на поиски. Он обошел залу, уборную, кладовые и приемную на первом этаже, но не нашел ее нигде.

Не найдя сестру в имении, он, окутанный мрачными мыслями, выбежал на улицу и, о ужас, его подозрения подтвердились: кто-то прижал его сестру к стене у входа.

— Нет, пожалуйста, не трогай меня, — протянула Андромеда, отворачивая лицо от мужчины, стремившегося к ней с поцелуем.

— Но почему? Да я не смогу сделать тебя своей избранницей, но даже