Дверь квартиры на втором этаже украшает табличка «Семья Новицки». Эйтан Новицки – звучит приятно, почти шляхтич. Значит, корни моего нежданного знакомого из Польши. Про поляков, а вернее, полячек ходит множество анекдотов, почему-то все они ненавидят мужей и фригидны в постели.

Внутри квартиры на меня с удивлением уставились несколько пар глаз, мое появление оказалось явным сюрпризом. Сестра Эйтана, Рики, ее подруга с мужем и девочкой лет шести. Можно подумать, увидели долгожданного Мессию на белом коне.

– Это Даша, мы познакомились сегодня, – несколько сбивчиво объяснил присутствующим Эйтан. – Она продавала автомобиль, «жучок», антикварный… – Он явно не знал, как продолжить.

Рики взяла инициативу в свои руки, развернула пакет с подарком. «Какая прелесть, – сказала она, – давно хотела купить себе точно такой жакет. Даже цвет мой любимый. Как ты догадалась?» Вот она, женская солидарность, несколько фраз как бы мимоходом, и мы уже на одной волне.

– А это подарок для Эйтана. – Я достала из моей сумки футболку с изображением Элвиса на фоне строчки из песни Love Me Tender.

– Когда ты успела? – спросил Эйтан, явно ошеломленный подарком и положительной реакцией сестры.

– Пока ты бегал в туалет в торговом центре.

– С одной стороны, ты продаешь машину, а с другой… А где Яки? – вдруг вспомнил Эйтан. – Я ведь собирался заехать за ним.

– Успокойся! – Рики подмигнула мне. – Он быстро сообразил, что его друг увлекся девушкой и потерял остатки разума. Которого, кстати, у него и так не слишком много.

Из кухни в салон вошли похожие между собой женщины, одетые в соответствии с требованиями моды прошлого столетия. Одна повыше, густые, слегка покрытые пеплом седины волосы, сбоку заколка в виде розы. Я тут же мысленно назвала женщину Кармен. Другая, чуть полнее и пониже, держала в руках поднос, на котором возвышался квадратной формы торт с воткнутыми свечами.

Взгляд Кармен скользнул по мне антарктическим холодком. О теории всеобщего потепления она явно не слышала.

Короткую паузу прервал требовательный звонок. В квартиру вошел наголо подстриженный молодой мужчина в синей рубашке и коротком галстуке, не иначе как банковский клерк. Приятное лицо чуть портило небольшое родимое пятно на левой щеке. Он прямиком направился ко мне и протянул руку.

– Яки, друг Эйтана с детского садика.

– Даша. Знакомая Эйтана уже несколько часов.

– Не зря у него крыша поехала, – прокомментировал Яки. – С мамашей успела познакомиться? – Он показал Эйтану поднятый большой палец правой руки.

– За стол! – скомандовала мадам Новицки, игнорируя мое присутствие хотя бы ответным кивком. – Уже половина восьмого.

Эйтан принес из соседней комнаты вполне приличную гитару. Я провела пальцами по струнам, подтянула колки, настроила инструмент. Пора начинать.

– «Две гитары за стеной, жалобно заныли…» – Мой голос уверенно набирал силу, мне не привыкать выступать перед публикой. – «С детства памятный напев, милый, это ты ли? Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!»

Я переврала немного слова, с кем не бывает. Перехожу на иврит: «Ба пинат пондак йошев, левади им эрев… Эх, раз…»

Все, кроме сестер-вишенок, дружно подпевают, девочка хлопает в ладошки, Эйтан переглядывается с Яки. Не зря я слушала-переслушала диск Ави Толедано, тот самый, где он исполняет песни из репертуара Азнавура в переводе на иврит.

Эйтан

Мамаша перехватила меня в кухне.

– Ты зачем привел русию, они все только ищут подцепить парня, такого как ты: самостоятельного, успешного, перспективный бизнес. Чем тебе Мири не подошла, в первый раз, что ли, поссорились? Позвони ей, поговорите, обсудите, выясните отношения. А эту красавицу, – она кивает в сторону салона, – ты где подхватил? Голосовала на перекрестке или стояла у входа в массажный кабинет? Все они одинаковые.

– Зачем ты так говоришь, тебе операцию на глаза кто сделал? Доктор Семенович руси, так ты его называла до операции. Он тебе зрение вернул, ты сама его сколько раз вспоминала, расхваливала, советовала знакомым и друзьям.

– Он врач, учился, специалист. А что она, твоя русская, у нее есть специальность? Мири вскоре второй диплом получит, экзамены сдает на сто, с ее протекцией место работы в банке обеспечено.

Протекция у Мири действительно очень серьезная. Отец – Шàуль Мизрахи – известная личность в финансовых кругах страны. Банкир, член правлений многих финансовых компаний, на короткую ногу с министром финансов. Выпускник экономического колледжа в Гарварде, вхож в кабинеты высокопоставленных чиновников и многое другое. Между прочим, один из основных спонсоров моей компании, примерно 30 процентов инвестиций. Если он узнает о разрыве отношений с его дочкой, на мне можно поставить крест.

С Мири мы знакомы почти восемь лет. Я служил второй год в элитном подразделении, туда попадают избранные после предварительного тщательного отсева: медицинский профиль не меньше 97, учитываются не только физические, но и ментальные данные. Признаюсь, немного льстит в ответ на вопрос о службе в армии увидеть уважительную реакцию собеседника. Звучит уважительно, но служба выматывает, требует полной отдачи, временами изнурительная.

В то время уровень боевой готовности на ливанской границе постоянно менялся из-за угроз со стороны Хизбаллы, любое подозрение на нарушение спокойствия вызывало немедленную реакцию наших подразделений.

Я несколько недель не был дома, спал урывками, жутко устал. Наконец-то мне дали короткий отпуск на три дня. Так получилось, в автобусе Мири уселась рядом, она служила на какой-то базе в районе Тверии. Мы обменялись парой фраз, я моментально заснул, просыпался урывками, вновь дремал, непроизвольно наклонялся и прижимался головой к плечу попутчицы. На выходе с центральной автобусной станции Мири поджидал роскошный автомобиль. Она приказала водителю вначале отвезти меня домой. На прощание мы обменялись телефонами.

После памятной совместной поездки она не давала мне проходу, звонила домой, один раз даже появилась на военной базе, имея пропуск. Подруга точно знала, когда меня отпустят в отпуск, покупала билеты на премьеры кинофильмов, концерты израильских и заграничных музыкантов. Сидели мы всегда на самых лучших местах. Она не подпускала ко мне подружек, таких я не встретил, если они и были.

Положение на ливанской границе в очередной раз обострилось, в воздухе пахло очередным военным столкновением. Я только вернулся после ночного патрулирования как был, не раздеваясь, в форме и ботинках повалился на койку выспаться до следующей смены. Меня разбудили, командир полка вызывает. Полусонный, я побрел к зданию командования.

В комнате кроме командира меня поджидала Мири.

Майор протянул пас4 – разрешение на двухдневный отпуск. Возле будки часового стояла машина Мири, вскоре мы подъехали к шикарному цимеру в каком-то мошаве5. Там прошли наши первые совместные дни и ночи.

Даша

Ася обнаружила в себе талант художницы совершенно неожиданно. Мы пошли в кафетерий, расположенный на пешеходной улице в нескольких минутах ходьбы от съемной квартиры.

По пути встретили знакомого художника. Андрей с трудом толкал тележку из супермаркета, вместо продуктов она доверху была нагружена мольбертами, рулонами бумаги и коробками с рисовальными принадлежностями.

– Девочки, помогите, – пересохшим горлом сказал страдалец, часто моргая от капель пота, стекающих со лба, – напарник не пришел, а у меня работа на пешеходной улице.

Местная мэрия в рамках летних мероприятий решила приобщать народ к искусству. На пешеходной улице раз в неделю художник выставляет с десяток мольбертов, на каждом большие листы чистой бумаги и коробки с красками, карандашами и фломастерами. Любой прохожий может запросто рисовать, что ему подскажет вдохновение, получить оценку своего творчества у профессионала, посоветоваться с ним и обнаружить дремлющий талант.

Мы помогли Андрею разгрузить тележку, расставили мольберты и собирались продолжить путь к чашечке кофе с круассаном, как Аське вдруг захотелось вспомнить детство, когда она марала на чем попало детские фантазии.

В кафешке томился ожиданием бывший одноклассник из России. Когда-то он волочился за мной, как верный пес: таскал портфель, давал списывать домашние задания, дрался с мальчишками, если подозревал в одном