Рики хлопает в ладоши. Она терпеть не может мою подругу. По мнению сестры, Мири особа избалованная, высокомерный тип, снобка плюс еще парочка нелестных эпитетов.

Телефонный спектакль заканчивается, начинается ритуал промывания мозгов.

– Эйтан, почему ты не хочешь поехать с Мири в Америку? Девушка нуждается в поддержке, кроме того, быстро устроишься на работу. Компьютерщики везде требуются. Заодно наберешься опыта, зарплаты там намного выше, накопишь денег, а когда вернетесь, откроешь свой бизнес (в здравом смысле мадам Новицки не отказать). Такие, как Мири, на дороге не валяются, будешь кататься как сыр в масле, с ее отцом тебя везде ждет зеленый свет. Поверь жизненному опыту твоей мамы, если бы твой отец был жив, как его мне хватает! – Глаза матери краснеют. – Он полностью бы со мной согласился.

И здесь последовала классическая фраза дочери торговца:

– От хорошего товара не отказываются.

Мой дед Меир Новицки начиная с сороковых годов и до середины семидесятых держал магазин мужской одежды на улице Дизенгофф в Тель-Авиве. Не просто магазин, а салон-ателье высокой моды для тех, кто мог оплатить заказ на индивидуальный пошив.

Во второй половине тридцатых годов в подмандатную Палестину начали прибывать беженцы из нацистской Европы, так называемая Пятая алия, в основном из Польши, Германии, Прибалтики. Новоиспеченные иммигранты плохо ладили между собой. Выходцы из разных стран держались особняком, не учили иврит, создавали землячества. Большинство старалось придерживаться, насколько такое было возможно, образа жизни в далеком галуте, цеплялись за старые привычки и ментальность. Мужчины по вечерам надевали костюмы, сшитые на заказ, женщины щеголяли в платьях из дорогих материалов, а на концерты недавно созданного симфонического оркестра приходили зимой в норковых шубах.

Дед завоевал репутацию качественной работой, богатым выбором тканей и умением дать каждому заказчику ощущение, что тот особенный, не такой, как другие. Некая смесь портного и психолога. Высокие цены не отпугивали высшее общество Тель-Авива и других городов. К нему приезжали банкиры, бизнесмены, адвокаты, профессора из Хайфы и Иерусалима.

Клиентов дед встречал в główna sala, так он называл большую комнату, условно разделенную на две половины. Слева от входа тянулся широкий прилавок. На отполированной доске валялись потрепанные журналы мод на разных языках и популярные газеты «Маарив» и «Едиот ахронот». Треть прилавка занимал громоздкий кассовый аппарат фирмы National. Сразу за ним, отгороженная ширмой из плотной материи, находилась примерочная.

В правой половине комнаты располагались высокие, до потолка, шкафы без дверей, где в два этажа висели готовые костюмы для случайных покупателей. Пошитые на заказ пиджаки, брюки, костюмы-тройка дожидались хозяев во второй, меньшего размера комнате. К каждому товару прикреплялась бирка с именем владельца, не дай бог попутать. Там же находились фолианты заказов с данными клиента. Вместо фамилий значились инициалы или псевдоним, дед ревностно охранял частную информацию клиентов. Данные о сорте материала, цвет, фасон дед записывал на идише. Фолианты мама хранит до сих пор вместе с семейными альбомами и медицинскими журналами отца.

Моя мама Ханка и ее младшая сестра Мирта приходили в ателье помогать деду сразу после учебы в школе. Меир Новицки видел в девочках наследниц семейного бизнеса. Сестры делали черную работу: подметали комнаты, подбирали обрезки тканей с пола и закроечного стола, выуживали иглы из расщелин паркета, собирали пустые катушки, протирали стекла витрины.

Меир постепенно начал вводить дочерей в мир портновского мастерства.

«Самое главное в нашей профессии – правильно снять мерку. Не больше или меньше, а сколько надо. Семь раз отмерь, сто раз отмерь. Учитывайте не только физические размеры клиента: ширину плеч, длину рук и ног, обхват груди, бедер и талии, – но и вес и рост. Поверните мужчину, как будто вы с ним танцуете, влево-вправо, залезьте на стул, посмотрите на фигуру клиента сверху. Порхайте, словно бабочки, вокруг клиента, пока у того не закружится голова».

Будущие наследницы престола не могли понять, отец говорит всерьез или посмеивается над ними.

Начиная с семидесятых годов ателье стало посещать все меньше и меньше клиентов. Рынок заполнили готовые костюмы для тех, кто не хотел ждать. Стоили они в два раза дешевле, на мелкие недостатки в покрое покупатели не обращали внимания, выбор в торговых сетях был значительно разнообразнее. Новое поколение сабр7 вообще перестало носить костюмы. Даже на торжества, такие как свадьба или бар-мицва8, молодежь стала приходить в джинсах, шортах, сандалиях и мятых рубашках навыпуск.

Мой отец, доктор Ицхак, Цахи Новицки, обладал рядом достоинств, блестящий ум и чувство юмора составляли лишь маленькую часть его личности. После окончания с отличием врачебного факультета иерусалимского университета прошел специализацию на гинеколога в иерусалимской больнице «Хадасса». В числе редких счастливчиков получил грант на дальнейшее повышение классификации в Америке.

Перед поездкой молодой врач пришел в салон деда заказать костюм, необходимый антураж в повседневной жизни американцев, тем более в академических кругах. Интересный или забавный факт – у деда и отца оказались одинаковые фамилии. В дальнейшем они постоянно пытались найти общие семейные корни.

На тему знакомства моих родителей существуют две версии. Первая – дед поручил взять мерку Ханке, он как раз сдавал готовый костюм недовольному клиенту. Вторая – увидев молодого человека интеллигентной наружности, дед сделал вид, что очень занят, и поручил примерку маме, ей тогда исполнилось двадцать два, почти старая дева. Она начала порхать вокруг отца, как бабочка (дедовский постулат). Поднимите руки, расправьте плечи, повернитесь ко мне спиной, короче, весь набор. Доктор Новицки, погруженный в мысли о скором отъезде, плохо реагировал на приказы молодой женщины, пока она не рассердилась:

– Вы собираетесь выглядеть в Америке как пугало, это ваше дело, но не говорите потом, что я виновата. Господин доктор ведет себя, как пенсионер, забывший принять утреннюю дозу лекарств. Я сожалею.

Мама демонстративно положила сантиметровую ленту и цветной мелок на стол и ушла во вторую комнату. Дед, обратив внимание на неловкую ситуацию, подошел к доктору, ведь «клиент всегда прав».

– Прошу прощения, господин Меир, – извинился молодой человек, – я плохо себя вел. Спросите, пожалуйста, Ханку, готова ли она взять мерку еще раз. Обещаю быть послушным мальчиком.

Дед прошел в соседнее помещение, после короткого разговора мама вернулась в примерочную. Послушный мальчик, так мама называла его потом, выполнял команды беспрекословно, украдкой наблюдая за будущей женой.

Мои родители – одногодки, папа родился несколькими месяцами позднее, поэтому он шутливо называл маму my old Lady, со временем прозвище превратилось просто в Леди. Отец уехал в Америку, прошел там стажировку в престижной больнице Джонса Хопкинса, расположенной в штате Мэриленд. Вернувшись в Израиль, прямиком из аэропорта пришел в ателье и попросил у деда благословения на женитьбу. Любовь с первого взгляда.

Кроме работы в Тель-Авивской больнице «Ихилов» доктор Новицки открыл частную клинику на улице Ротшильд, быстро завоевал репутацию блестящего врача. Очередь на прием к нему была расписана на несколько недель вперед. Мама работала в клинике секретаршей, принимала звонки, вела рабочий дневник, печатала письма, обновляла рецепты, звонила в больницы, направляла на консультации. После обеда она возвращалась домой, нам с Рики требовалось внимание, заменяла маму Мирта.

Несчастье произошло накануне Судного дня. Мне тогда исполнилось 12 лет, отец обещал на следующий год отпраздновать мою бар-мицву с размахом в Большой синагоге на улице Алленби.

Поздним вечером доктор вышел из клиники и пошел в сторону дома, минут сорок неторопливой ходьбы. В пути, как обычно, встретил знакомых, обменялся приветствиями. Примерно за квартал до нашего дома грузовик с замазанными грязью номерами резко свернул в сторону тротуара, придавил отца к стене, дал задний ход и скрылся в неизвестном направлении. Отец скончался на месте. Согласно свидетельствам очевидцев, это был преднамеренный наезд, полиция пришла к тому же выводу.

Поднялся шум. Доктора Ицхака Новицкого многие