Ванька тряс меня за грудки. Я не помнил, как мы спустились с чердака, как вышли из дома. Но эту старую книгу я крепко зажал под мышкой. Сам не зная, зачем.

Поздно вечером я сидел на крылечке Ванькиного дома, вдыхая ароматы вечерней природы. От леса по полю наползал густой туман, трава засеребрилась росой. Я сидел один, обдумывая события дня и пытаясь хоть как-то уложить их в голове. Ничего не получалось. Меня пугали эти странные видения, повторившиеся несколько раз за сутки. На душе было неспокойно. «Может, у меня проблемы с сосудами, – проносилось в голове, – никогда не страдал звоном в ушах, даже во времена участия в рукопашке. И что за мерзкий шепот?» Явственные сны вообще снились мне редко. Я взял в руки старую книгу, что вытащил из сундука на чердаке. Перебрал страницы. Эти письмена, увы, ни о чем мне не говорили. Но книга была точно церковная, в этом я был уверен. И вдруг… на краешке одной из страниц я заметил чью-то пометку. Пометка была сделана чернилами – видимо, много лет назад. Это был простой незамысловатый знак. Но что-то заставило меня вчитаться в строки. Я понял лишь отдельные слова… что-то о силах темных и силах светлых… резко вскочив с места, я кинулся в дом.

– Ванька, Ванька, – я тряс его, заснувшего, на диване.

– Чего? Что?

– Ты не знаешь, тот лесной скит еще существует?

– Что? – Ванька непонимающе хлопал глазами.

– Ну, тот скит, куда мы в детстве ездили как-то с родителями. Помнишь?

– А, тот. Да вроде там он, куда ж он денется. А тебе зачем?

– Надо завтра туда добраться. Это важно.

– На кой? Что нам, тут дел мало… неделя отпуска всего…

– Ну, не хочешь, сам пойду.

– Тебе зачем туда?

– Надо. Завтра объясню.

– Ну, давай дядю Семена попросим. Свезет на своей тарантайке.

– Точно. Все, заметано.

Ванька мигом снова заснул, а у меня на душе покоя не было. Впервые в жизни я боялся засыпать. Впервые в жизни я тихонько, чтоб никто не видел, встал на колени перед иконой, что висела у стариков в углу, и помолился на ночь.

Глава 4. Лесной скит

В лесной скит мы добрались на следующий день только к полудню. Точнее, до того места на шоссе, откуда тропинка сворачивала в лес. Нужно было пройти несколько километров вглубь леса. Дядя Семен остался нас ждать на обочине.

– Не, не пойду я с вами, ребятки. Ноги не выдержат. Вы идите, прогуляйтесь, я вас тут обожду.

И он уселся обратно в свой старенький «Москвич».

Сначала мы шли с Ванькой молча. Он шел, отгоняя комаров, и недовольно пыхтел. Потом не выдержал:

– Ну, ты объяснишь или нет? С чего тебе сюда приспичило? Вроде ты по таким местам не любитель ходить.

Я не знал, с чего начать.

– У тебя бывают видения?

– Чего?

– Ну, видения. Когда кажется что-то, чудится. Или сны навязчивые.

– Нет. А у тебя что, глюки пошли?

Он заухмылялся, но мне было не до смеха. Легкий звон в ушах стоял с самого утра. Цепочка на шее странно отяжелела и тянула вниз.

– Если начну рассказывать, ты мне не поверишь.

– Ты расскажи, а там посмотрим.

– Окей. Но, только кроме шуток. Я про историю о черном монахе. Дед твой как рассказал, что якобы видел его. У меня и началась эта петрушка.

– Не понял. Тебе тоже, что ли, монах явился где-то?

– Ну… в общем, да. И с того момента все что-то кажется. Чертовщина какая-то.

Собственные слова показались мне нелепыми. Ведь ни я, ни Ванька никогда не увлекались вопросами потусторонних миров, да и особо не верили в подобное. И по церквям не ходили. Да, я носил крестик, но его мне еще в детстве повесил на шею отец. Сказал, носить, не снимая. На этом и заканчивалась моя религиозность.

– Та-а-ак, понятно, кукуха у тебя, походу, поехала конкретно! – резюмировал Ванька.

Я молчал. От его высказываний легче не становилось.

Вскоре мы добрались до опушки, на которой и стоял скит. Небольшая церковь, пара жилых корпусов для оставшихся монахов, трапезная, церковная лавка. Ничего необычного. И все же воспоминания детства бередили душу. Бывал я тут пару раз. И помню, как маленькая церквушка поразила своим покоем и уютом внутри, а также красотой убранства. Каждый раз я сидел на лавочке в углу церкви и просто вдыхал умиротворяющий запах восковых свечей и ладана.

– Ну что, – толкнул меня в бок Ванька, – пошли, в церковь, что ли, зайдем.

Мое беспокойство росло. Я чувствовал, что нужно поговорить с кем-то из скита, и очень обрадовался, когда увидел во внутреннем саду батюшку, беседующего с какой-то женщиной. Вообще, паломников здесь было достаточно, постоянно приезжали люди. Говорили, в этом скиту хранится какая-то древняя святыня.

К счастью, мне удалось поговорить с батюшкой. Я не знал, как это делается, и называется ли это исповедью, потому как никогда не беседовал с духовниками. Поэтому изложил свою историю как мог.

Батюшка выслушал меня внимательно и, к моему облегчению, не посмеялся над тем, что я рассказал, и не поставил на мне клеймо умалишенного. Он попросил также посмотреть книгу, из того старого сундука, которую я взял с собой. Долго листал, перебирал страницы, потом сказал:

– Это раскольничья книга, старообрядческая. Книга Старой церкви.

– О чем в ней говорится? И откуда такой антиквариат мог найтись в моем доме?

– Ну, вероятно, кто-то из твоих предков ходил в раскольниках. Причем, был церковнослужителем, либо имел вход в церковную библиотеку, оттого и досталась тебе эта книга. А речь в ней о силах, властвующих на земле… Это не Библия, книга другого рода. Да, удивительно, как она дожила до этих лет…

Батюшка глубоко задумался и слегка помрачнел.

– Я могу оставить вам эту книгу, если она имеет большую ценность. Мне она без надобности. Я все равно в ней ничего не понимаю.

– Хммм…. Оставить, говоришь… а скажи мне, сын мой, когда начались твои видения?

– Пару дней назад. Я вообще как-то раньше не страдал ничем подобным.

Я пытался оправдаться перед батюшкой, как перед врачом, старающимся поставить мне тяжелый диагноз. Мне хотелось скорее откреститься от всего этого и зажить прежней жизнью. Я приехал сюда в надежде получить рецепт на быстрое исцеление от нежданно свалившегося недуга, но что-то внутри подсказывало, что не так просто будет избавиться от него. Пакостные предчувствия терзали меня.

Батюшка долго молчал, что-то обдумывая. Вероятно,