– Где мы достанем вам пять тысяч долларов?

– Не моя головная боль, – спокойно ответил мужчина. – Моя головная боль – убить Каупера, если вы не предоставите нужную сумму. Так вы готовы меня слушать или нет?

– Я вас слушаю, – промолвил Клинг, кинув взгляд на противоположный конец комнаты, где склонился над телефонным аппаратом Хоуз.

Тот кивнул Берту.

– Деньги нужны мелкими купюрами. Мне надо особо оговаривать, чтобы вы даже не думали их метить, или догадаетесь сами?

– Мистер, вы, вообще, в курсе, что такое вымогательство? – неожиданно спросил Клинг.

– Я знаю, что это такое, – ответил мужчина. – Не пытайтесь тянуть время. Я повешу трубку задолго до того, как вам удастся отследить звонок и сесть мне на «хвост».

– Вы знаете, какое уголовное наказание предусмотрено за рэкет? – продолжил Клинг.

В ответ из трубки раздались короткие гудки.

– Сукин сын, – выдохнул Берт.

– Ничего, перезвонит. И тогда мы будем наготове, – успокоил его Хоуз. – Все равно у нас не получится отследить звонок.

– Попытка не пытка.

– Я что-то не понял, зачем он звонит именно нам?

– Сказал, что из сентиментальных побуждений, – фыркнул Клинг.

– Это я и сам слышал, – качнул головой Хоуз.

– Знать бы, что он имеет в виду, – вздохнул Берт.

– Это точно. – С этими словами Хоуз вернулся к своему столу, где он уже успел постелить поверх строительной пленки несколько слоев бумажных полотенец.

Там его ждали недопитый чай в картонном стаканчике и бутерброд с сыром, который он уминал в тот самый момент, когда прозвенел звонок.

Хоуз был настоящим здоровяком ростом метр восемьдесят восемь и весом девяносто килограммов, из которых пять казались ему лишними. Он являлся обладателем голубых глаз, квадратной челюсти и подбородка с ямочкой. Голову покрывала рыжая шевелюра, на которой выделялась седая прядь над левым виском, – однажды Хоуза туда ударили ножом, – и, когда рана зажила, а волосы отросли, они, удивительное дело, оказались седыми. Еще у него были прямой нос, ни разу не знавший переломов, и чувственный рот с полной нижней губой. Прихлебывая чай и жуя бутерброд, он походил на дородного капитана Ахава[1], которого кривая дорожка судьбы привела на службу в полицию. Когда он подался вперед, чтобы крошки от бутерброда падали на бумажное полотенце, стала видна рукоятка пистолета, торчавшая из подмышечной кобуры, скрытой под пиджаком. Револьвер был большой, под стать хозяину, – девятимиллиметровый магнум компании «Смит-Вессон». Весил он кило двести и мог каждому, вставшему на пути у Коттона Хоуза, проделать в башке дыру размером с бейсбольный мяч. В тот самый момент, когда Хоуз в очередной раз впился зубами в бутерброд, телефон зазвонил опять.

– Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг слушает, – сорвал трубку Берт.

– Уголовный кодекс предусматривает за вымогательство наказание в виде тюремного заключения, не превышающего по сроку пятнадцать лет, – раздался в трубке мужской голос. – Еще вопросы будут?

– Слушайте… – начал Клинг.

– Нет, это вы меня послушайте, – перебил его мужчина. – Я хочу получить пять тысяч мелкими купюрами. Не вздумайте их метить. Деньги положите в жестяную коробку. Коробку оставите на третьей скамейке на дорожке, что ведет от Клинтон-стрит в Гровер-парк. Остальные подробности позже. – С этими словами незнакомец дал отбой.

– Похоже, в том же духе он будет продолжать и дальше, – сказал Хоузу Клинг.

– Ага, – кивнул Коттон. – Ну что, звоним Питу?

– Нет, давай лучше подождем, пока картина не прояснится, – предложил Берт и со вздохом вернулся к рапорту, который печатал на машинке.

На этот раз телефон зазвонил, когда часы показывали двадцать минут двенадцатого. Стоило Клингу снять трубку, как он тут же узнал голос.

– Повторяю, – произнес мужчина, – жестяную коробку с деньгами надо отнести к третьей скамейке на дорожке, что ведет от Клинтон-стрит в Гровер-парк. Если за скамейкой будет вестись наблюдение, если ваш человек придет не один, коробку никто подбирать не станет, а распорядитель умрет.

– Вы хотите, чтобы мы оставили пять штук на скамейке в парке? – переспросил Клинг.

– Вы всё правильно поняли, – ответил мужчина и дал отбой.

– Ну что, это, по-твоему, всё? Как думаешь? – повернулся Клинг к Хоузу.

– Даже не знаю, – задумчиво ответил Хоуз и посмотрел на часы, что висели на стене. – Давай дадим ему время до полуночи. Если он не перезвонит до двенадцати, будем связываться с Питом.

– Ладно, – кивнул Клинг и, склонившись над пишущей машинкой, снова принялся печатать. Печатал он быстро, в шесть пальцев, по системе, которую придумал сам. Несмотря на скорость, он делал массу ошибок. Опечатки либо замазывал, либо забивал их и впечатывал текст поверху, кляня последними словами канцелярщину, являвшуюся неотъемлемой частью работы полицейского. Одновременно с этим он ломал голову над загадкой – зачем преступник потребовал оставить коробку с деньгами на скамейке, – ведь так ее может прикарманить любой прохожий. Ругая на чем свет стоит дряхлую пишущую машинку, Берт не мог взять в толк, как у негодяя хватило наглости потребовать пять тысяч долларов за то, чтобы не совершать преступление. Клинг нахмурился – он был самым молодым детективом во всем следственном отделе, и специфика профессии еще не оставила видимых следов на его лице. Единственная глубокая морщина на идеально гладком лбу появлялась, когда он сводил брови – совсем как сейчас. Ростом метр восемьдесят два, Клинг был блондином с карими глазами и приятным открытым лицом. Он красовался в желтом свитере-безрукавке. Коричневый пиджак висел на спинке стула. Кольт калибра девять миллиметров, который Клинг обычно носил на поясе, сейчас лежал в кобуре в верхнем ящике стола.

За последующие полчаса Берт ответил еще на семь телефонных звонков, но ни один из них не имел никакого отношения к мужчине, угрожавшему убить Каупера. В тот самый момент, когда Клинг заканчивал скучнейший рапорт, представлявший собой список свидетелей, допрошенных по делу об ограблении на Эйнсли-авеню, телефон снова зазвонил. Берт машинально снял трубку, а Хоуз столь же машинально потянулся к своему телефону.

– На сегодня это последний звонок, – произнес голос в трубке. – Деньги доставите завтра до полудня. Я не один, так что даже не думайте арестовывать того, кто придет за деньгами. В противном случае распорядителя парков ждет смерть. Если коробка окажется пустой, если там будет кукла или меченые купюры, если по какой-то причине завтра к полудню вы не принесете коробку с деньгами на скамейку, распорядитель парков получит пулю. Если у вас есть какие-нибудь вопросы, советую задать их прямо сейчас.

– Вы что, всерьез рассчитываете, что мы принесем вам пять штук на блюдечке с голубой каемочкой?