А на пятый день я сорвался, этот парень начал насмехаться надо мной, злость меня накрыла с головой и я подумал что хочу, очень ХОЧУ сделать ему больно. И помня слова отца, заставил поверить себя в то что мне это по силам. И когда мы сцепились, я смог сбить его с ног и заскочив сверху принялся бить. Я его бил снова и снова и снова, пока сильные руки отца следящего за мной не стащили меня с него. Хорошо что мне было шесть, а ему двенадцать. Будь мы равного возраста, я бы, наверное, его убил.

Да… Я презираю отца за то, во что он нас с сестрой втянул. Но тогда я им восхищался. Ну, по крайней мере, до тех пор пока он в двенадцать лет не бросил меня посреди леса. Связанным. Но у этих снов всегда был лишь один конец и Ланн не желал его видеть. Пришла пора просыпаться.

Ланн медленно открыл глаза и скривился от омерзения. Последние пару дней после того как он покинул город, он шел по лесу, стараясь не выходить к основным торговым трактам опасаясь погони. Сейчас он заснул, забившись подобно белке в дупло огромного, в несколько обхватов, кряжистого, рухнувшего сухого дуба. А проснулся он как раз в тот момент когда мимо его глаз проползал большой, с кулак размером, лесной паук. Задумчиво разглядывая членистоногое, Ланн не сразу понял, что на границе чувств ощущает давление чужой ауры Воли. В этом лесу помимо него был кто-то еще. Осознав это и мгновенно сконцентрировавшись, барон загнал свой дух воина поглубже, думая о недавнем сне, пережитых мелочных обидах, стертых в пути ногах и омерзительном насекомом напротив лица. Сейчас он был благодарен приснившемуся сну за то что идущие по следу не успели почувствовать его Волю при пробуждении.

Ланн осторожно выглянул из дупла. С востока тянулись едва ощутимые запахи жареной дичи, и желудок, в котором за последние два дня не было ничего кроме сухарей и сушёного мяса, тут же возмущенно потребовал наведаться в гости к обладателям столь чудесных деликатесов. Усмехнувшись и забив подобные мысли поглубже, Ланн наконец выбрался целиком из дупла и по-пластунски заполз за дерево, после чего наконец смог нормально осмотреться. Метрах в ста от него, в небольшом овражке пару метров глубиной, судя по всему, разбили лагерь несколько человек. Ланн видел только одного из них — того, что стоял на страже: закутавшись в плащ и подрагивая от утреннего холода, мужчина цепко оглядывал окрестности. Прикрыв глаза, Ланн сосредоточился и смог почувствовать его Волю. В бесцветном, с переливами всех цветов радуги, слепом мире она выделялась ярко зеленым, с прожилками черного цветом. Это была Воля охотника. И убийцы. Ауры спящих он едва ощущал, пребывая в мире снов они казались рыхлыми, почти эфемерными. В лагере кроме стража было еще двое человек. Сомнения окончательно покинули барона, он был почти убеждён, что эти люди были здесь по его голову.

Можно было просто уйти и надеяться, что они не нападут на его след. Но этому противоречило то что они слишком быстро его нашли. Скорее всего, в погоню за ним отряд пустился только утром, после того как парень покинул город, или даже днём. А значит, большую часть пути они проделали по тракту, после чего оставили лошадей и углубились в лес. А значит, либо один из них медиум, способный читать Ауры на больших расстояниях, либо маг, у которого есть вещь, принадлежащая ему. Оба этих варианта ставили крест на попытке сбежать. Решившись, Ланн постарался расслабить свое сознание. Сделать его гладким и податливым подобно морской глади, из которой медленно и неохотно поднималась его Воля. Сам же он в это время тихо ступая по прелым прошлогодним листьям начал медленно обходить лагерь. Безопаснее всего было бы сначала разобраться со спящими и лишь потом сразиться со стражником. Обойдя овраг по дуге и держась вне зоны зрения охотника, Ланн прижал руки к земле и пополз к краю оврага. На половине пути он почувствовал укол пробуждения еще одной Воли и чертыхнулся. Прикрыв глаза, он разглядел внизу перед собой как разгорается еще одна аура, мрачного грязно-черного спектра. Лана бросило в дрожь: проснувшийся убивать не просто умел. Он убивать любил всей душой, да еще и с особой оригинальностью.

До края оврага оставалось метров пять, и до барона донеслись мужские голоса, он прислушался к обрывку разговора.

— …старой Чащи недалеко. Куда его несёт? Я туда не пойду, мне обещанный титул не упёрся. Да и барон этот столичный, а вдруг он не так прост? Паренька-то, которого его убить послали, он скрутил.

— Струхнул? — говоривший хрипло рассмеялся. — Да не ссы ты. Тот парень сказал что он синий, почти голубой. Короче, юнец желторотый, сегодня его догоним и головёшку отчекрыжим. После чего домой, получать честно заработанное. Видел чего ближе к утру? Ведьма же сказала, что он здесь где-то, рядом.

Решив дальше не ждать, парень пополз быстрее, не раскрывая глаза, пока чёрная аура медленно смещалась в сторону зелёной. Спустя секунду, достигнув края оврага, Ланн приподнял голову и огляделся. Внизу были трое: закутанная в плащ спящая фигура в дальнем конце оврага, черноволосый воин, лениво одевающий кожаную броню, и «зелёный», стоявший к нему боком на краю подъёма из оврага, именно его Ланн заметил первым, когда проснулся. Мужчин разделяло пять метров, а черноволосый стоял к нему спиной. Слишком удачный шанс чтобы им не воспользоваться. Сделав тихий и медленный вдох, Ланн на выдохе снял одну из цепей, сковывающих его Волю все те три года что он прожил в столице. «Я УБЬЮ ИХ», приказал он себе и ей, приподнимаясь на одно колено и выхватывая меч для колющего удара.

Холодное синее пламя зажглось у него в груди, он послал его поток к ногам, одновременно окутывая и лезвие меча, направленное вперёд, после чего мгновенно сорвался с места. Сдавленный вскрик предупреждения зелёного застал Ланна прямо в воздухе, за пару мгновений до удара в спину чёрного. Тот не успел даже обернуться: всё, что удалось, это подставить под колющий удар клинка наруч правой руки, уже окутанный мраком чернильной ауры. Она объяла сияние, гася его и уводя удар в сторону, в то время как Чёрный левой рукой выхватил кинжал.

Оказавшись на ногах, барон тут же пригнулся, чтобы пропустить ответный удар в горло и мгновенно резанул снизу вверх, целясь тому в пах. Быстрый взгляд вправо дал понять барону,