Так незаметно подбирается вечер, распыляет вокруг ненавязчивый сумрак. Система освещения позволяет ему совсем немного повластвовать на территории, чтобы дать насладиться природой в момент естественной подготовки ко сну, но едва сумрак чуть сгущается — загораются фонари. К этому моменту сладкий замок окончательно разобран на составляющие любопытным Осдаром.

Тёплый свет преображает сад: подсветка снизу будто изменяет форму деревьев и кустов, чётче обозначает стыки плит на дорожках.

В который раз я очищаю Осдара от сладкого заклинанием. Он же с усталым сожалением оглядывает «поле боя». Глаза у малыша слипаются, он невольно зевает. Элор подступает с явным намерением подхватить его на руки, но я успеваю раньше, прижимаю к себе Осдара и бросаю на Элора раздражённый взгляд. Он задирает бровь, изображая удивление, а у самого весело дёргаются уголки губ.

И вовсе это не смешно!

А Осдар тёплый и расслабленный, только руки крепко обнимают меня за шею. Он склоняет голову мне на плечо и тихо, с надеждой спрашивает:

— Можно остаться?

Холод разливается внутри. Мои объятия усиливаются, а ручки Осдара крепче сжимаются вокруг шеи. В его маленьком теле появляется напряжение, выдающее ожидание ответа и эмоции не хуже интонации слов.

Грозно смотрю на Элора: ну зачем он привёл Осдара сюда? Здесь опасно, а моя цель — Неспящие. Я не могу сейчас заниматься воспитанием драконёнка! А если Неспящие обратят на меня внимание? А если меня убьют, каково будет Осдару?

Всё это высказать бы Элору, и я могу сделать это через метку, но на моих руках Осдар, и он ждёт ответа.

Прежде я всегда отговаривалась опасностью.

Сейчас я повторяю это опять:

— Осдар… у нас сильные враги. А это королевство захваченное, оно нам враждебно…

— Давайте сбежим, оставим кор-ролевство, — предлагает Осдар жалобно.

И Элор поддерживает:

— Я предлагаю то же самое!

Вот ведь! Снова опаляю его гневным взглядом. Потому что Осдар оглядывается на Элора, а потом смотрит на меня с величайшей надеждой. Прямо в глаза. Как почти каждый раз, когда я уходила. Поэтому я любила и ненавидела наши встречи одновременно: тяжело говорить нет, когда на тебя смотрят так. Тяжело объяснить некоторые вещи малышу.

— Элор-р сказал, ты тепер-рь тоже с огнём, как и я.

Как же он смотрит!

И снова моё сердце болезненно сжимается, дыхания не хватает. Выдавив ласковую улыбку, я стараюсь дышать, стараюсь усмирить взбунтовавшиеся чувства.

— Мы нашли тебе новый дом, — почти шепчу я. — Там тебе будет хорошо. Весело. Мы с Элором будем тебя навещать.

Серые глаза Осдара наполняются слезами, носик краснеет. Я прижимаю его к себе. Не столько из желания обнять, сколько как повод не смотреть в эти глаза. И свои глаза я зажмуриваю, чтобы не видеть Элора: ну зачем, зачем он настоял на своём? И зачем я поддалась, как вообще могла подумать, что Осдар не попытается уговорить меня оставить его при себе? Надо было навестить его после того, как он обживётся на новом месте, в семье огненных драконов.

— Тебя ждёт очень хорошая семья, — мне удаётся произнести это нежно, с нотками лёгкого воодушевления. — Они замечательные драконы, папа служит в министерстве торговли, мама занимается хозяйством. У них сынишка твоего возраста, тебе будет с кем играть. Тебе будет очень-очень хорошо у них, весело. А мы с Элором будем тебя навещать, будем приглашать сюда, устраивать сладкие битвы. И когда ты станешь постарше, будем забирать вас на выходные. Тебе очень, очень понравится в новом доме, вот увидишь. Поэтому не надо отказываться от этого, не попробовав. Ведь это сейчас мы провели с тобой несколько часов, но мы с Элором очень занятые, мы не сможем так каждый день…

— Мне всё р-равно!

— Не всё равно, — я глажу его по спине. — Тебе будет скучно и одиноко, пока мы занимаемся делами. С братиком тебе будет интереснее и веселее. Поверь мне. У меня тоже был брат, и это было самое лучшее время на свете.

— Мне с тобой нр-равится! — Осдар почти душит меня своими объятиями. — Я не хочу…

— Но тебя там ждут, — шепчу я, добавляя чуть больше нот управления, но каждая эта нота — как царапок по сердцу. — Ты же не хочешь никого обидеть? Ты хотя бы из вежливости должен пожить с ними немного, ведь тебя там ждут.

Я лично проверяла сознание кандидатов в родители Осдара: они действительно будут рады ещё одному дракончику в своей семье, их малыш давно просит братика или сестричку. Они достаточно состоятельны и без службы отца семейства, Осдар бы их не обременил даже без причитающихся ему на содержание денег.

Дружная, здоровая семья — вот что нужно сейчас Осдару, а не жизнь в этом дворце рядом со мной и Элором. Но малышу такое объяснить сложно, и у меня разрывается сердце.

На стекле кабинета мерцают отблески фонариков. Откинувшись в кресле, я смотрю в окно на побагровевшее в закатных конвульсиях небо.

Голос серебряных драконов — это благо, что бы Элор ни думал. Как и всегда я уболтала Осдара нотами управления, прощание обошлось без его слёз. Но у меня не хватило силы лично проводить его в новую семью. Я доверила это Элору, а он задерживается. Зачем, спрашивается? Всё равно он не менталист и в разговоре с той семьёй не сможет выяснить их тайные мысли.

Сердце ноет. Противно. Снова эмоции спорят с разумом, но здесь я хотя бы уверена в том, что поступаю правильно: несмотря на привязанность Осдара ко мне, я не самая лучшая замена его маме.

Потревоженные защитные чары предупреждают о возвращении Элора.

Выпрямившись в кресле, хватаюсь за перо и надвигаюсь на документы. Переписываю приказ. Можно доверить это дело секретарю, но я просто хочу выглядеть собранной и занятой, в то время как собраться и заняться на самом деле не могу. С переписыванием проще.

Двери в кабинет открываются почти бесшумно.

Закрыв их, Элор остаётся у входа, и я опять ощущаю на себе его взгляд.

Пристальный. Изучающий.

Сердце всё ещё трепещет, сжимается болезненно.

Я не собиралась ничего говорить об Осдаре, не собиралась упрекать и как-то выдавать свои чувства (куда уж больше — сегодня Элор увидел достаточно). Я собиралась молчать об этом, забыть, но… я спрашиваю:

— Зачем ты это сделал?

Элор отвечает почти сразу:

— Хотел напомнить тебе или показать, как хорошо быть семьёй.

— А, то есть это была репетиция семьи? — Поднимаю голову и внимательно смотрю на его красивое лицо: ни капли сожаления, ни единого оттенка чувства вины.

Перо скрипит под моими пальцами.

— И мне кажется, это приятнее мести, — поясняет Элор. — Ты так не думаешь?

— Элор, ты глубоко ошибаешься, если считаешь, что я не понимаю ценность семьи. Я понимаю. Понимаю даже больше тебя, потому что, в отличие от тебя, я свою семью потеряла.