Джой пристально посмотрел на Уинна:

– Собираешься на дело?

– Кончаются деньги, – нахмурился тот, – пора работать.

Джой очень расстроился, так как со слов Синди вообразил, что Уинн набит деньгами.

– Послушай, Уинн, не надо спешить…

И тут в первый раз он увидел настоящий нрав Уинна.

– Что значит – не спеши, – резко оборвал он Джоя, – я знаю, что делаю.

– Конечно, конечно, Уинн, – залепетал Джой, – но ты знаешь Парадиз-Сити, здесь не любят посторонних.

– Что ты имеешь в виду? – уставился на него Уинн.

– Понимаешь, ребята в этом городе так организовали дело, – извиняющимся тоном начал объяснять Джой, – что чужак не сможет работать.

– Ты хочешь сказать, – глаза Уинна потемнели, – что я не придусь ко двору?

– Боюсь, что так. Они не дадут тебе развернуться.

– А что они сделают, если я проверну дельце?

– Думаю, что выдадут тебя полиции, а она в этом городе чистый динамит. Охраняют толстосумов и, поверь, знают свое дело.

Уинн закурил и другим, уже более мягким тоном спросил:

– Что же мне делать, посоветуй, Джой.

– Конечно, есть опасность, но поговори с Эйбом. Вежливо попроси его помочь, а уж если откажет – конец, придется убираться из города, иначе за тобой явится полиция.

– Такого я не слыхал еще. В Майами работал, как хотел. Да что случилось с этим проклятым городом?

– Послушай совет старика, живи здесь, а работать езди в Майами. Это ведь недалеко, провернул дело – и обратно.

– Майами теперь не для меня, – нахмурился Уинн. – Я должен работать здесь, и нигде больше.

Джой насторожился:

– У тебя неприятности в Майами?

– У тамошних фараонов есть мои приметы. – Уинн уставился в голубое небо мечтательным взором. – Знаешь, Джой, по правде сказать, осточертела мне такая жизнь. Как только у меня появляются деньги, я их трачу сразу же, и опять ни с чем. Хочу найти такое дело, чтобы потом иметь кучу денег, жениться на Синди, купить дом на побережье. Мы бы с тобой рыбачили, Синди вела хозяйство. Мне с вами очень неплохо, Джой. Я не против – живи с нами. Если нам захочется побыть с Синди наедине, я тебе подмигну, и ты оставишь нас одних на время, верно? Мы бы прекрасно ужились вместе.

Джой не верил своим ушам, ведь об этом он не мог и мечтать. Глаза у него налились слезами, пришлось вытереть их платком.

– Но сначала надо найти такое дело, – продолжал Уинн, не замечая волнения Джоя, – на пятьдесят тысяч, не меньше.

Джой обернулся к нему в панике:

– Пятьдесят тысяч! Это же потянет на пятнадцать лет! Я не хочу, чтобы моего зятя упрятали в тюрьму так надолго.

Уинн посмотрел на него затуманенным взором, при всей доброжелательности к нему, понимая, что старик всегда будет мелко плавать.

Когда Синди позвала их к завтраку и они поднялись, Уинн спросил:

– Так где мне найти этого Эйба?

Лавка Эйба Леви располагалась прямо на берегу, невдалеке от скопления рыбачьих лодок. Она пользовалась большой известностью среди туристов, так как там можно было найти все: от чучела змеи и черепахового гребня до стеклянных бриллиантов и браслетов, изготовленных местными индейцами. Если вам нужна какая-то вещь – назовите ее, и старый Леви принесет ее вам. Прислуживали в лавке четыре симпатичные индианки в национальных костюмах. Сам Леви держался в тени – его маленькая контора находилась в глубине лавки. Местные жулики тащили ему все, что только могли украсть, и Эйб нажил приличное состояние на продаже краденых вещей. Высокий, худой, лысый, с глазами пустыми, как стеклянные пробки, он взглянул на вошедшего Уинна, и то, что он увидел, ему не понравилось. Эйб терпеть не мог красивых мужчин, может быть, потому, что всю жизнь имел дело с плохо одетыми и далекими от привлекательности ворами. Стройный, бронзовый от загара Уинн вызвал в нем мгновенную неприязнь. После короткого объяснения, кто он такой и зачем явился, во время которого старьевщик бросал на незнакомца быстрые взгляды, Уинн спросил:

– Так могу я на вас рассчитывать, если найду подходящее дело?

Эйб не колебался ни секунды:

– Нет.

Его тон и недоброжелательное выражение привели Уинна в ярость.

– Что это значит?! Вы же продаете краденое?

– Да, продаю. Но не желаю иметь дело с незнакомыми людьми. И учтите, в нашем городе вам ничего не светит, попытайтесь лучше в Майами, там принимают чужаков.

– Я правильно понял? – Уинн угрожающе наклонился вперед. – Не хочешь иметь со мной дела? Ну что ж, найдутся другие.

Эйб спокойно продолжил, почесывая нос:

– Молодой человек, не советую, этот город – закрытая зона для приезжих гастролеров. Нас и так здесь предостаточно. Так что оставьте нас и поезжайте в Майами.

Уинн покраснел от злости:

– Остаюсь здесь. За совет не благодарю. Интересно, кто может мне помешать?

– Полиция, – кратко сказал Эйб. – У них квота на преступников, ни больше, ни меньше. Лишние им не нужны. С вами будет так: кто-то доносит, что появилась новая фигура в городе, и вам придется бежать без оглядки, чтобы не оказаться за решеткой. Примите мой совет: уезжайте.

Уинн внимательно посмотрел на старого Леви, поняв наконец, что тот по-своему желает ему добра, и поднялся.

– Спасибо, я подумаю, – нехотя произнес он и, не оглядываясь, не обращая внимания на индианок, вышел из лавки под палящее солнце.

Первый раз в жизни он испытывал страх перед предстоящим безденежьем. Ему совсем не хотелось уезжать из города и покидать Синди. Но красный свет зажегся, ведь Леви недвусмысленно предупредил его. Пожав плечами, Уинн торопливо направился к своему «ягуару».

Блондинка средних лет и мужчина, скорее всего муж, вошли в бар и залезли на высокие стулья за стойкой, заказав виски со льдом. Мужчина, обвешанный дорогими камерами, так и рыскал глазами по сторонам. Заметив живописную фигуру Барни, который в это время уплетал третью порцию гамбургеров, он начал шептать что-то на ухо блондинке, и та, в свою очередь, вытаращилась на Барни. Она как-то ухитрилась втиснуть свой необъятный зад в цветные шорты, которые грозили лопнуть по всем швам, сделай она резкое движение.

– Один из аборигенов, Тим, – произнесла она громким шепотом. – Как я люблю этот город, здесь и пяти метров не пройти, не встретив что-нибудь любопытное.

Барни выглядел немного смущенным.

– Да, мистер Кэмбелл, люди не могут пройти мимо меня. Я – местная достопримечательность. Ставлю пять центов, что перед уходом они захотят сфотографировать меня.

Пари было принято, и я попросил его продолжать.