Виктор позже рассказывал, что осмелился поспорить с Даной лишь благодаря шоковому состоянию.

Эйфория жертвы, решившей, что хуже уже не будет, подтолкнула его вытащить диплом престижного университета в стеклянной рамочке и принять позу, которая обычно призывает зрителей телемагазина заказывать товар прямо сейчас.

– К твоему сожалению, я магистр искусствоведенья.

Витторио сделал бровки домиком, закатил глаза и понадеялся, что где-то выше зажжётся нимб.

Скоблидюк взяла у него из рук диплом. Он спокойно отдал – она же только хочет посмотреть поближе, правда?

– Дырки затыкать твоим дипломом, – вздохнула Дана, вешая стеклянную рамку на опустевшее место между картин.

– Э! – запротестовал хозяин дома и тут же получил по рукам.

Послышался смешок. Скоблидюк тоже ухмыльнулась, но тут же резко выдвинула нижнюю челюсть и заговорила чётко, быстро:

– Я готова спорить на любую сумму, что ты не вспомнишь, какую картину у тебя украли. Если бы вор сейчас держал её в руках, ты и тогда бы не смог ничего сказать с уверенностью. Одна из нас сегодня повесит её в своей столовой, а завтра позовёт тебя в гости, ты будешь весь вечер приглядываться, может, что-то заподозришь, но не узнаешь свою собственность.

Марина Жарченко невольно кивнула, поймала себя на этом и сморщилась.

– А ты попробуй, повесь, ворюга, – ответил Витенька.

– Пусть повесит тот, кто украл, – обвела взглядом присутствующих Дана.

– Двое ушли уже, – с безнадёгой в голосе произнесла Арина. – И картину утащили.

– Необязательно, – возразила Скоблидюк. – Может быть, у грабителя был сообщник на соседнем балконе. Неет, под подозрением каждая из нас! И каждая должна пригласить Витюшу посмотреть картинки…

– Только меня не надо приплетать! – вскричала Жарченко. – Я второй раз в жизни вижу этого молодого человека. В первый раз он меня облапошил, сейчас его облапошили, что дальше? Официальную повестку присылайте и с ордером приходите, а в игры играть со мной не получится!

Студнеобразно дрожа и чертыхаясь, Марина вышла из кабинета.

– Передайте условия пари тем двоим, – продолжала Скоблидюк ровным тоном. – Как её зовут, галеристку из Европы? Вторую-то, с собачкой, я знаю, это Лина Додошина…

– А вот и она! – донёсся из угла искажённый до неузнаваемости голос.

– Труп Додошиной? – прокатился шепоток.

Все обернулись.

Сквозь треугольное отверстие внизу книжной полки робко, но заинтересованно просунулась тонкая мордочка левретки. Заметив всеобщий интерес, она тотчас спряталась обратно.

Витторио пообещал обеспокоенным гостьям, что приедет лучший в мире ловец животных за шкафами (его натренированная на котах мать) и достанет улику в лучшем виде.

– Улику! – фыркнула Холмская. – Раньше на месте преступления оставляли серебряные портсигары с монограммой, а теперь, думаешь, животными разбрасываются? Она могла сама сюда забежать.

Навстречу её ласковой руке левретка снова высунулась, лизнула палец и исчезла, как кукушка в часах.

– Это же Олли – или на ручках сидит, или среди мебели прячется. Не поверю, что она додумалась исследовать комнаты без хозяйки.

Холмская смачно чихнула.

– Во, видишь, ты сама подсознательно согласна!

– А я не согласна, – вернула себе бразды правления Скоблидюк. – Под подозрением все, и ты, Витечка, проверишь каждую.

– Начать можно с тебя, – припугнула её Маша.

– Буду рада. И обещаю, что повешу на самое видное место картину, если это я её похитила. Так будет честно.

– Как сочетаются честность и воровство? – последовал Машин вопрос.

– Честные люди иногда воруют, – ответил вместо Скоблидюк Витёк. – Например, клептоманы.

– Или та женщина, которую ты опередил на аукционе, – добавила Арина. – Она вообще в суде работает, но тем не менее, думает, что было бы справедливо картину у тебя отобрать.

Весёлая компания увлеклась сочинением причин для кражи произведения искусства, и сгустившаяся было атмосфера распогодилась. Все сошлись во мнении, что украли Похитонова не ради денег. Присутствующие относили себя к богатой верхушке общества, потому хотелось верить – преступление вовсе не преступление, а некое озорство, возможно, даже квест.

*

Прощаясь, Витторио посмотрел на Веру с каким-то нерасшифровываемым выражением и произнёс глубоким голосом:

– Я очень хочу тебя попросить…

– Согласна.

– Ещё не знаешь сути…

– Заранее на всё согласна.

Он взял её руки в свои, заглянул на дно глаз, вздохнул.

– Я боюсь, что найду картину в испорченном виде. Свежие повреждения сможешь определить? Сходишь со мной?

– Хоть на край света.

Она выпорхнула.

Он запер замок. Опустил голову. Покачался с носков на пятки. Задумался. Надо было Масю вызвать привести дом в порядок. Замотался, забыл. Одну мелочь упустишь, и всё покатится к чертям. Нет Маси. Есть Маша. Осталась под предлогом помощи («Я многодетная мать, я умею!»), а сама щупает мышцы спины оценивающим поглаживанием мясника.

– Противная какая. Чем расстроила?

– Я не расстроился совсем.

Витторио достал на время убранные куртки, чтобы развесить по освободившимся вешалкам.

– Вижу, – хмыкнула Машка. – Лицо выдаёт с потрохами.

– Да просто я вспомнил наши годы совместной учёбы. Холмская тогда тоже прилипалой была, страшной занудой. Как-то раз я совсем потерял терпение, хотел ударить, но сдержался и вместо этого ляпнул: «Щас покажу тебе Флоренцию!», так она привязалась к словам, растрезвонила всем вокруг, якобы я её повезу в Италию за свой счёт, несколько месяцев спустя ещё спрашивала, когда собирать чемоданы. Абсолютно сумасшедшая девка. А поначалу казалось – забавный человечек с маленькими странностями. Любопытство играло. Кто же знал?!

– Может быть, она вообще социопатка, – понимающе закудахтала Маша, проводя по рельефу сочного мужского плеча.

Виктор сбросил руку и подошёл к двери.

– Кто-то подслушивает? – громко спросила многодетная мать, пряча торчащий лифчик.

*

Вернувшись домой, Вера с порога объявила, что раскрыла преступление века.

– Холмская включила Холмса, – бросил из комнаты брат.

За время отсутствия сестры он не вставал, не моргал, не дышал, не хлебал по-быстренькому холодный чай из стоящей рядом кружки – занимался очередным десантом слизней.

– Я нашла платье.

Дышит сердито, совсем рядом, аж джойстик вспотел. Лучше ей ответить.