Ну да, он мне понравился. У меня так часто бывало: уже при первом взгляде на совершенно незнакомую личность возникало странное ощущение: это «мой» человек! Даже присущая мне застенчивость сразу куда-то пропадала. Я всегда понимала, с кем я смогу подружиться, а кто «чужой». Неважно – мужчина, женщина. Лишь бы что-то совпадало в душе. Соединялось, как пазлы. Но иногда такая тоска брала: вот человек, который про меня не знает и не узнает никогда, а он «мой». Так случалось, когда я читала книги или смотрела фильмы. Нет, я не влюблялась в актеров. Но некоторые так цепляли мою душу! Не столько своими ролями, сколько образом мыслей. Мне казалось, я чувствую их изнутри – так было, например, с Джимом Керри, с Киану Ривзом…

Но, скорее всего, это просто мои выдумки. Да и как я могла это проверить? Но к одному писателю – вернее, психологу – я даже хотела поехать, чтобы поговорить, благо тогда он как раз проводил обучающие семинары в столице. Я прочла все его книжки, какие смогла отыскать, долго обдумывала и переживала, удивляясь: это же про меня написано! Но мне было всего пятнадцать, меня одну мама не отпустила бы, а сама со мной ехать не собиралась. Я даже написала ему письмо – не знаю, дошло ли. Адреса-то я не знала, поэтому послала в издательство, но никакого ответа не получила. С тех пор и книжки куда-то подевались, и имя автора улетучилось из моей памяти…

Ник тоже сразу показался своим, как и Кван. И не просто своим, а родным! Мне хотелось о нем заботиться – особенно когда он погружался в задумчивость, рассеянно помешивая ложечкой остывший кофе. А может, наоборот: хотелось, чтобы он заботился обо мне? Впрочем, он и так это делал. Ненавязчиво и деликатно, в отличие от Квана, который хлопотал надо мной, как наседка. Они оба оказались моложе, чем я думала, – тридцать семь Нику, тридцать шесть Квану, кто бы мог подумать! Учились вместе в школе, с тех пор и дружили. Я думала, что у Квана большая семья, а на самом деле он вел вольную холостую жизнь. Зато племянников и племянниц у него, как выяснилось, целая куча. Несмотря на свои миниатюрные размеры, Кван всегда выбирал девушек модельной внешности, чуть ли не каждую неделю приводя к нам на показ очередную красавицу под два метра ростом. Как ни странно, они его просто обожали. Хотя почему странно? Кван такой обаятельный! Он замечательно разбавлял нашу с Ником мрачную сосредоточенность и крайнюю немногословность, постоянно над нами подтрунивая. Однажды за завтраком, после того как с трудом выманил у нас по паре междометий, Кван сказал:

– Ник, а ты уверен, что Иоланда не твоя дочь? Потерянная и обретенная? Уж очень вы похожи – слова лишнего от вас не услышишь!

Ник страшно покраснел, одним глотком допил кофе, вскочил из-за стола и резво выбежал вон, что-то буркнув на ходу. Я растерянно посмотрела на Квана – он улыбался.

– Наверно, не надо было так шутить, – осторожно произнесла я. – Ник расстроился. Зачем ты сказал про дочь? Ты же знаешь, что Капустка…

– Знаю, детка. Я все знаю. Но Ник расстроился вовсе не из-за этого.

– А из-за чего?

– А ты не понимаешь?

– Нет…

– Ничего, потом поймешь.

– А что случилось с Капусткой? Или она такой родилась?

Кван долго смотрел на меня, размышляя. Потом решился:

– Ладно, расскажу. Это произошло пять лет назад. Автомобильная авария. Другой водитель не справился с управлением и врезался в машину Ника. Он сам был тогда за рулем. Его жена погибла, Капустка покалечилась. У нее поврежден позвоночник. Ник тоже пострадал: сотрясение мозга, переломы. Какое-то время он провел в коме.

– Ужас какой… Бедная Капустка…

– И бедный Ник. Потому что он… Только не проговорись, что я тебе все это рассказал, он меня убьет.

– Никогда, что ты!

– Он считает себя виновным в том, что произошло. Ему пришлось очень трудно: в одночасье рухнула вся прежняя жизнь. Честно говоря, Ник только год назад более-менее пришел в себя. И мы придумали это кафе. Я всегда любил готовить, а Ник… Не знаю, возможно, процесс приготовления кофе его успокаивает. Из него получился хороший бариста. Да и коктейли он делает неплохо. Он купил этот домик и квартиру поблизости, перевез сюда Капустку. Так и живем.

– Кван, а почему… Почему Ник совсем не бывает дома? Он же толчется тут с раннего утра до позднего вечера! Отправляет домой завтраки-обеды, и все. Почему он…

– Почему почти не общается с Капусткой? Все из-за того же чувства вины. Говорит, что не может видеть, во что превратилась его дочь. Наташа была очень милым ребенком, живым и подвижным.

– А почему она Капустка?

– А, это пошло с ее младенчества! Она была пухленькая, смешная. И как-то Аня, жена Ника, нарядила ее в платьице салатного цвета и такой же чепчик. Вылитая капустка! У меня где-то есть фотография, найду – покажу.

Я задумалась. Это неправильно! Но как исправить ситуацию, не представляла. К тому времени я уже стала своим человеком в доме Ника. Обе сиделки отлично со мной ладили, а когда у меня было время, угощали чаем. Они любили поболтать, так что я узнала много подробностей: одна из сиделок ухаживала за Капусткой третий год. С Капусткой я тоже подружилась. Это была худенькая девочка с такими же печальными, как у отца, глазами. У нее парализована нижняя часть тела, но руки работают. Если могла, я задерживалась у нее подольше: разговаривала, забавляла, заплетала сложные косички, помогала делать специальные упражнения для разработки мышц, приносила ей книжки. Все это, по-хорошему, были заботы ее отца. Но я его понимала. Ладно, надо подумать, как им обоим помочь. И мне даже не пришло в голову, что вообще-то это меня никак не касается.

– Я еще хотела спросить про кафе, можно? – снова обратилась я к Квану. – Что-то Ник не слишком торопится с открытием. Мы давно могли бы принимать клиентов! Он так прогорит.

Кван рассмеялся:

– Не прогорит! Дело в том, что отец Ника очень богатый человек. Раньше Ник работал с отцом, но после аварии… Ник не смог продолжать жить по-прежнему, понимаешь? Он не только жену потерял, но и себя тоже. И когда мы решили завести это кафе, отец обрадовался, что сын нашел наконец хоть какое-то дело. Он дал нам денег. Ник и сам небедный, но уход за Капусткой стоит дорого, сама понимаешь.

– Понятно. А название для кафе вы еще не придумали?

– Как не придумали? Кофейня!

– Это не название. Это… Определение? Столовая, ресторан, кофейня, булочная…

– Я тебя понял. Надо же, а нам и в голову не пришло, что еще нужно какое-то название.

– Давайте назовем кофейню «Поющий енот»!

– Почему? – захохотал Кван. – Почему поющий?

– А почему енот, тебя не удивляет? – раздался голос Ника, и мы с Кваном подскочили.

– Ты давно тут стоишь? – испуганно спросил Кван.

– Да нет, только вошел. Как раз на еноте. Так почему енот?

– Они забавные, – тихо пролепетала я.