Симеон припал к земле за уцелевшим углом Некрополиты. Он первый заметил, что враги проходят между надгробными плитами, после чего одним плавным движением выхватил цепной меч.

— Сыны Сангвиния! — грянул в воздухе его голос, похожий на удар монастырского колокола. — К оружию!

Поодаль, там, где заканчивалась вымощенная мраморными плитами площадь и начиналось кладбище, брат-сержант Корис уперся закованной в латную перчатку рукой в упавший каменный столб и выглянул посмотреть на противника. Вместо него он увидел подразделение Рафена. Кровавые Ангелы, отстреливаясь через плечо и на ходу перезаряжая оружие, сдерживали погоню, поливая ее болтерным огнем. За ними катился кипящий вал космодесантников Хаоса — гогочущая и вопящая орда, похожая на рой красной саранчи.

— Братья на позициях! Цельтесь! — приказал закаленный воин.

Переходя от слова к делу, он отстрелил голову одному из Несущих Слово. Тот как раз догонял брата Туркио и находился за его спиной на расстоянии вытянутой руки. Беннеку повезло меньше, и Корис зарычал от гнева, когда выстрел плазмагана лишил космодесантника ноги. Бронированная фигура Беннека покачнулась и рухнула. Несущие Слово перешагнули через павшего Кровавого Ангела.

Вражеский космодесантник, взревев от натуги, прыгнул, сверкнув темно-красной броней, перелетел через голову Кориса, перевернувшись в воздухе, и приземлился за каменной баррикадой. Сержант и Рафен обернулись и, тяжело дыша, вскинули болтеры. Прыгучий предатель, под тяжестью которого треснули мраморные плиты, был уже на полпути к обелиску, когда опрокинулся навзничь, сраженный снарядом Рафена. Противники сошлись лицом к лицу. Загремели взрывы, и воздух наполнился всполохами энергии.

— Проклятье! Эти демоны вцепились в нас не хуже песчаных клещей!

Корис ответил Рафену короткой и едкой ухмылкой:

— Ты вернулся не один, а с компанией, да, парень?

Рафен замялся.

— Я…

Болт разорвался почти у него под ногами.

— Брат Рафен!

Симеон размашисто мчался по изрытой взрывами земле, прыгая через воронки, осыпаемый шрапнелью.

— Я просил рассмотреть врага поближе, но не ожидал, что ты поймешь меня так буквально.

Капитан расстрелял всю обойму во вражескую шеренгу.

— Не важно. — Корис попятился с линии огня, давая Туркио занять свое место. — Говори, парень, что это варпово отродье нам приготовило?

Его голос прозвучал настойчиво, перекрыв непрекращающийся грохот. Рафен указал на юг.

— Штурмовая группа. Скорее всего, разведка боем, — ответил он, докладывая бесстрастно, как на учениях. — Отряд терминаторов и бронетехника, по меньшей мере три «Секача».

Симеон скорчил гримасу. Без тяжелого вооружения бойцам его тактического отделения было трудно обороняться от такого отряда.

— Там их больше, — отозвался он, скорее утверждая, нежели спрашивая.

Рафен проигнорировал низкий гул болта, пролетевшего мимо его головы.

— Конечно. Защити меня, Терра! Я видел одну из их нечестивых церемоний — жертвенное гадание. Там, в лагере, был темный апостол, который за этим наблюдал.

— Уверен? — с нажимом спросил Корис, по доспехам которого стучала шрапнель.

— Император свидетель, — ответил Рафен.

Симеон и Корис переглянулись. Дело явно осложнялось.

— Если один из этих архипредателей осквернил своим присутствием этот Мавзолей, его планы относительно Кибелы ясны.

Симеон вогнал новый магазин и оглядел боевые порядки: схватка шла между фигурами в доспехах цвета крови — ярко-красной артериальной и красно-бурой запекшейся.

— Он хочет установить тут свой кощунственный памятник и запятнать землю богохульным «освящением», — добавил он.

— Это не пройдет, — прохрипел Рафен.

Горячая ярость нахлынула на него.

— Нет, не пройдет, — согласился Симеон, оскалившись.

Зарычав, он снова нырнул в гущу сражения; его цепной меч ревел, потроша Несущих Слово и опрокидывая их на мраморные плиты. Рафен и Корис шли сквозь битву рядом с капитаном, их оружие полыхало огнем.

— Слушайте меня, Кровавые Ангелы! — раздался голос Симеона. — Во имя Алого Грааля, поверните врага вспять…

Капитан не успел договорить, как его поглотила вспышка крошечной сверхновой звезды, кольцо раскаленной плазмы превратило камень у него под ногами в шлак. Болты Симеона сдетонировали, и Рафена на мгновение ослепил невыносимо-белый свет. Затем ударная волна отшвырнула космодесантника в сторону.

Искаван взял нечестивый символ своего статуса и бережно прижал его к груди, как отец ребенка. Крозиус в его руке светился в инфракрасном диапазоне, и жар нарастал по мере того, как смыкались пальцы. Оружие вздохнуло, обрадованное близостью хозяина, взволнованное перспективой предстоящего дела. Шепотом бормоча отвратительную литанию, темный апостол опустил состоящий из клинков диск и навершие жезла в бадью, стоящую под пыточными козлами Танкреда, и размешал в ней густую свежую кровь. Соприкоснувшись с проклятым оружием, жидкость стала быстро испаряться.

— От пожаров измены, — прогудел Искаван, — к крови возмездия.

Танкред поднял свой нейрощуп над телом илота, позволяя тому увидеть осенившую его смерть.

— Именем Лоргара, возлюбленного сына Хаоса…

Мучитель погрузил жезл в живот раба и распорол его, наслаждаясь воплями.

Несущие Слово, стоявшие вокруг и наблюдавшие за происходящим, хором воскликнули:

— Воздадим ему хвалу!

Искаван воздел влажный крозиус к серым небесам, вновь повторяя ритуал осквернения, как это было прежде в бесчисленных мирах перед бесчисленными победами. Он бросил взгляд на Танкреда, который согнулся над вывалившимися внутренностями жертвы.

— Что ты видишь?

Впервые в жизни, напрягая все силы, Танкред солгал господину.

— Смерть идет. Лоргар смотрит на нас… — слова почти душили его. — Мы насытим жажду богов.

Черное сердце сжалось в груди Танкреда, и он уставился на внутренности в тревоге и ужасе. Петли выпущенных кишок, брызги крови, расположение органов, их очертания казались ужасными и зловещими. Он видел признаки удивительной и невероятной, обретающей жизнь силы. Она была столь крепка, что затмевала и самого Танкреда, и его господина. Игра света и тени усложнилась и стала неясной. Предсказатель-гаруспик не чувствовал уверенности и не понимал, где появится эта сила, но определенно видел последствия — разрушение и крах.

Наконец Мучитель оторвался от страшного зрелища. Финальное истолкование тревожного пророчества: ни Танкред, ни Искаван не дотянут до конца событий, ими же затеянных. В пристальном взгляде темного апостола мелькнуло нечто вроде подозрения.