- А я дед Кондрат, это жена моя, Марья Семеновна. Был у меня друг, тоже китаец, звали его Ли Лань-Фан.

И старик начал с удовольствием рассказывать Вану, о том, как он воевал в Манчжурии, брал Гирин, пил старое чанбайшаньское вино вместе со своим другом Ли Лань-Фаном.

Ван Шен слушал старика, улыбался, почти ничего не понимая. На столе появилась простая деревенская снедь, графинчик с калгановой настойкой, ароматно запахло картошечкой. Ван расслабился. Совершенно неожиданно он почувствовал себя дома, ему стало тепло и уютно, показалось, что он видит все это уже не первый раз, и знает, что будет дальше. Мать-Россия приняла и растворила в своих просторах очередного иностранного гостя, навеки изменив его судьбу.

После сытного ужина, Ван знаками показал Петровичу что хочет спать, попытался протянуть старику “зеленую” бумажку. Старик отмахнулся от долларов в суеверном ужасе, дал гостю помыться по - холодному в маленькой баньке, там же и постелил, ибо в избе была всего одна комнатка да веранда. Кроме того, старику было неудобно перед гостем, что на ночь на веранду затаскивались коза Машка с бодливым козлом Федькой - в последнее время по селу участились кражи.

После рюмки калгановой настойки Ван заснул легко и сладко, как в глубоком детстве в отеческом доме. Толстые бревенчатые стены не пускали в баньку холод, воздух был чист и свеж, от бревен пахло смолой и живым теплом.

…Петрович с женой долго сидели за самоваром, вспоминали прожитое, старик в тысячный раз рассказывал про Манчжурию, взятие Гирина, дружбу с китайцами, о жестоких и коварных японских самураях. Неожиданно для себя самого старик припомнил, как в августе сорок пятого он спас жизнь раненному китайскому партизану, которого едва не порубали своими мечами трое японских офицеров. Всех троих Кондрат Петрович снял одной очередью, двоих - насмерть, один потом в госпитале оклемался, пошел в Сибирь, на лесоповал. Раненный китаец тогда передал Петровичу какой-то сверток. Петрович отнес сверток в Особый отдел, но там сказали, что это просто старая книга.

Было уже за полночь, когда на улице раздался приглушенный шум моторов. На узкую улочку въехали армейский грузовик и несколько легковушек. Из грузовика споро посыпались бойцы спецназа в страшных черных масках.

- Цыган брать будут! - всполошилась Марья Семеновна.

- И куды их столько, одного бы участкового хватило - с досадой крякнул старик.

- Батюшки святы, да они же наш дом окружают! - перепугалась старушка.

- Семеновна, Машку - в подпол! - дрожащим шепотом скомандовал старик.

Петрович быстро потушил свет, выкрутил пробки, схватил старый дробовик, и вместе со старухой и Машкой схоронился в подполе. О том, чтобы затащить в подпол Федьку, не могло быть и речи - козел был на диво своенравен.

Спецназовцы не были виноваты в ошибке. На карте поселка дом, где жили торговавшие наркотиками цыгане, стоял сразу за зданием столовой. Но столовую снесли еще при Хрущеве, и спецназовцы в темноте приняли за столовую строящийся дом “нового русского”. Операцию планировало вновь назначенное начальство, спешащее отрапортовать о грандиозных успехах в борьбе с преступностью. Все действовали, как учили - никто не был виноват. Ветхая дверь Петровича была заминирована, дом был окружен, несколько человек взгромоздилось на крышу.

Ван проснулся, услышав топот армейских ботинок. Он успел неслышно выскользнуть из баньки и укрылся в строящемся кирпичном доме. Он стоял на втором этаже босиком, держа в руках кроссовки, и не мог понять до конца, где он, и что происходит. Когда раздался взрыв, крики и автоматные очереди, он тоже отреагировал, как учили.

Минеры, как всегда, слегка перестарались. Дверь просто испепелило взрывом, все окна на веранде вылетели, козла Федьку подняло взрывной волной и выкинуло в окно. С другой стороны окна в дом вперед ногами летел спецназовец. Федька угодил ему аккурат между ног. Спецназовец застрял в окне - ноги внутри, туловище снаружи, и орал дурниной. Федька освободил свои рога и в ужасе бросился в противоположную сторону - к двери.

Через дверь головой вперед летел другой спецназовец в черной маске. На мгновение глаза спецназовца встретились с безумными глазами козла, а затем он услышал колокольный звон, и его сознание погрузилось во тьму.

Федька поднялся на дыбы и победно заблеял. Перепрыгнув через неподвижно лежащее тело, он устремился на волю. Воли козлу не давали. Очередной спецназовец получил страшный удар под колени и кувырком полетел в ступеньки крыльца. Федька начал входить во вкус.

У кого-то сдали нервы, и морозный воздух разорвала автоматная очередь. Со страшным звоном лопнула десятилитровая бутыль самогона, разбился пузырек с настойкой валерьянки.

- Не стрелять! - в дом бросился лейтенант Васичкин. Ворвавшись в комнату, он первым делом угодил в открытый люк погреба. Набив на крутой лестнице синяки и выронив пистолет, он увидел смотрящий на него ствол дробовика.

- Что же ты, ирод, делаешь! - закричала старуха.

- Маску сымай, паразит, - скомандовал старик.

Лейтенант стянул маску, из-под нее показалась вихрастая голова и худое мальчишеское лицо.

- Дедушка, не стреляйте, - жалобно попросил он, - Мы, наверное ваш дом перепутали!

- Разор прекращай, паскудник! - старик ткнул Васичкина дробовиком в бок.

- А наркоманы через дом живут, - сказала старушка, - только они небось уже разбежались, да все попрятали.

- Отбой, сворачиваемся! - закричал Васичкин, высовываясь из люка.

- Отбой! - продублировал кто-то команду, и в небо взвилась красная ракета.

- Прости, отец, мы не хотели, - оправдывались солдаты, собирая раненых и контуженых козлом. Ликующий Федька бесновался снаружи. На запах валерьянки потянулись окрестные коты. Старик сел на топчан.

- Ой, плохо мне. Сынок, принеси там, в погребе, да не разбей, - попросил он Васичкина.

Васичкин слетал за бутылью самогона, бойцы собрали стол, поставили кружки. Старик трясущейся рукой поднял свою.

- Всю войну прошел, никогда на своих ствол не направлял! Что ж это делается-то! - промолвил он.

Бабка вновь метала на стол соленые грибочки, огурчики, резала хлеб. Бойцы понуро молчали.

Старослужащий Коняхин вышел из дома и пошел в темноту. На душе у Коняхина было тошно. Он подошел к стройке. В сердцах он хотел ударить по кирпичной стене, размахнулся, но кулак ударился о твердую крепкую ладошку.

Коняхин был мастером спорта по боксу, но его удар был остановлен. С изумлением он уставился в печальное лицо китайца.

- Старый человек бум-бум - не хорошо! Плохой люди - там лежать тихо-тихо! - С этими словами Ван потянул Коняхина за собой.

При свете луны Коняхин увидел впечатляющее зрелище. Семь человек лежали на свежем снегу лицом вниз. Руки у них были крепко связаны за спиной и к ним были привязаны согнутые ноги. Рядом валялись мешки. Коняхин заглянул в них и увидел маковую соломку, коноплю, деньги.