- Ты без рубашки, – прошептала жена.

- Испачкал, – усмехнулся Аяз, стягивая штаны. – Я тебя не смущаю?

Он подхватил жену за бедра и потянул к себе на колени.

- Смущаешь, конечно, – улыбнулась Виктория. – Зачем ты снял с меня бельё?

- А зачем ты легла на этот ужасный тюфяк и выставила свои ножки из-под юбки? – засмеялся степняк, скользя ладонью по внутренней стороне бедра, а затем заменяя ее губами. – Только не пинайся.

Он ласкал ее пальцами и языком, собирая сок возбуждения, а потом придвигал ее еще ближе и осторожно толкался внутрь, и склонялся, чтобы снова и снова целовать ее. Виктория ощущала на его губах отголоски собственного кисловатого вкуса, отчего голова кружилась, а дыхание сбивалось. А еще он был голым, а она совсем одетой, и это было странно, но ей нравилось. Она подцепила пальцами шнурок, которым были завязаны волосы Аяза, взъерошив, ухватила гладкие черные пряди, с силой потянула их, кусая за нижнюю губу, и супруг, не терпевший в постели ни малейшего командования с ее стороны, за это смял руками блузку на ее спине и дернул ее тело на себя. Виктория уже не понимала, сражается ли с ним или поддается его рывкам, опирается ли на его тело или, напротив, хватается за его плечи, чтобы не упасть. Удержать равновесие в этой позе было не просто, она обвила Аяза ногами и руками, выгибая спину, и откровенно застонала ему в ухо, когда внутри вспыхнуло пламя. Аязу же всё ещё было мало, он сжимал ее спину, насаживал жену на себя, глухо рыча в ее шею, совершенно забыв, что обещал себе быть очень аккуратным. Противная слабость, так встревожившая его, тоже растворилась без следа. Он чувствовал себя полным сил, он готов был вечно двигаться в ее объятьях, только тело было с ним не согласно, выплескивая жар в ее податливую глубиной.

- Беру свои слова обратно, – прошептала Виктория, падая на спину. – Это очень хороший матрас.

- Только узкий, – улыбался Аяз, понимая, что вдвоем на тюфяке они могут поместиться только боком и тесно прижавшись друг к другу.

Позже лекари с доброй усмешкой расскажут ему, что нестерпимое вожделение – это часто признак перерасхода сил, а регулярный секс для целителя – первейший способ восстановления. А пока Аяз крепко прижимал к себе супругу и радовался, что ему хватит сил добраться до дома.

(события, описываемые в эпизоде, соответствуют происходящему в главе 11 книги "Тень за спиной")

- Я туда не пойду, и вы меня не заставите! - заявила Виктория, для убедительности даже топнув ногой.

- Звучит оскорбительно, - заметил лорд Оберлинг, пожимая плечами. - А Эстебан не терпит, когда его оскорбляют.

Леди Милослава просто смотрела на дочь с мягкой улыбкой, и от этого понимающего взгляда девушке становилось очень не по себе. Ее матери не нужно было открывать рта, чтобы донести свои мысли до окружающих.

- Если его величество оскорбится и никогда не захочет меня видеть, я буду только счастлива, - упрямо сказала Виктория, отворачиваясь, чтобы не встречаться взглядом с Аязом, стоящим у окна с Лилианой на руках.

- Понимаешь, родная, - мягко сказал ей супруг. - Его величество, в общем-то, пригласил на бал меня, как первого сына степного владыки. Меня с супругой. Так что, если ты не будешь сопровождать меня, мне будет крайне неловко. А вдруг он подумает, что я опасаюсь соперника? Мне ведь придется вызвать его на дуэль. А он явно не выберет в качестве оружия кнут или кривую саблю. А я не очень умею фехтовать мечом, и тогда он меня убьет.

Виктория растерянно поглядела на мужа. Она порой не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Сейчас он, скорее всего, дурачился с самым строгим видом, но она-то знала, что он мыслит совсем не так, как галлийцы, и запросто сможет вызвать на дуэль самого короля, даже не задумавшись, что короли неприкосновенны.

Супруг же, наконец, отодвинулся от своей любимой стенки, сунул примолкшую малышку в руки Максимилиана и взял Викторию за плечи.

- Прошу нас извинить, мы немного погуляем в саду, - вежливо сказал он, увлекая жену к выходу. - Вики надо проветриться.

Девушка не хотела никуда с ним выходить, опасаясь, что Аяз сейчас устроит как минимум сцену ревности, но он только наклонился к ее уху и прошептал:

- Ты помнишь, что должна мне одно желание?

Виктория нахмурилась и прикусила губу. Максимилиан Оберлинг был прекрасным игроком в покер. Он и ее научил. Девушка была уверена, что играет не хуже отца, а то и лучше. Она неоднократно его обыгрывала. Поэтому, когда лорд Оберлинг предложил зятю сыграть втроем, Вики хихикала и потирала руки, предвкушая великую победу. Ей даже в голову не приходило, что отца она обыгрывает только потому, что знает его гораздо лучше всех этих лордов из высшего света, а не потому, что она действительно сильный игрок. Несколько партий подряд Аяз продул вчистую, он нервничал, ругался, смеялся над собой, а потом предложил играть на что-нибудь... ну хоть бы и на желание. Лорд Оберлинг мгновенно бросил карты на стол, ссылаясь на усталость и вежливо отказываясь. Виктория торжествовала. Она уже предвкушала, как заставит своего гордого супруга кукарекать на крыше башни, большей насмешки ей и в голову не могло прийти. Аяз по-прежнему смеялся и сверкал глазами, вот только на ее тройку из десяток внезапно выложил стрит. "Повезло", - махнула рукой девушка, не замечая, как усмехается, отворачиваясь, ее отец.

После второго проигрыша она начала немного волноваться, а в третий раз Аяз прекратил придурятся и сделался совершенно серьезен, и с этим серьезным видом он выложил перед ней каре из тузов. Виктория внезапно догадалась, что ее супруг все это время просто обманывал ее и, скорее всего, бесстыже жульничал. С опозданием она вспоминала, что Аяз четыре года учился во Франкии вполне мог там научиться играть. Обвинить она его в чем-то не могла, карточный долг - это святое, и поэтому она, морщась, признала поражение. Конечно, она рассчитывала, что он стребует долг в постели и даже специально отказывала ему. Она опасалась, что эта степная собака придумает что-то совершенно дикое и непристойное, и хотела поскорее рассчитаться с ним, но он не поддавался на ее провокации.

Теперь девушка даже успокоилась, потому что внутренне была уже готова к тому, что на проклятый бал ей придется пойти, а, значит, долг будет уплачен.

- И какое будет твое желание? - спокойно и даже с насмешкой спрашивала она.

- Ты пойдёшь со мной на бал, - шептал ей в ухо муж. - И не наденешь под платье панталоны. Только чулки. Никакого больше белья.

- Да ты с ума сошел! - взвизгнула Виктория. - Я не буду этого делать!

- Хорошо, - легко согласился степняк. - Не делай.

- Что, так просто?

- Конечно, - улыбнулся Аяз, осторожно целуя ее в кончик носа. - Я не буду тебя ни к чему принуждать.

- И злиться не будешь? - с подозрением спросила Вики. - И никакого шантажа?