— Так, сейчас тут будет народу выше крыши, так что расходимся по домам, нечего вертеться на этаже.

— Так мы и не вертимся.

— Ага, а что вы пять минут назад в коридоре делали?

— В туалет ходили! — заявила Алина Николаевна, но начальство не убедила.

— Домой идите, это приказ, — отрезал он, смерив Алину Николаевну таким взглядом, что она стала меньше ростом, и покинул кабинет, а я этому искренне порадовалась, потому что видела, что бабушкам не терпится сообщить всем, что это на самом деле я обнаружила Дашу первой.

Мы собрались и все вместе покинули здание, а потом и территорию предприятия. Коллеги удалялись с явной неохотой, что в другое время меня бы повеселило, но сейчас мои мысли всецело занимал труп.

— Мне кажется, не стоит распространяться, что мы лазили к химикам после пожара, — осторожно начала я.

— Васька, неужто дар речи обрела?

— Ну.

— А знаете, мне кажется Вася права, неприятностей потом не оберешься, — так же осторожно согласился Юрец, Ибрагим тоже утвердительно кивнул.

— Нас поди и не спросят.

— А вдруг спросят?

— Если и спросят, мы знать ничего не знаем! — заявила Алина Николаевна, которая собственно и принимала все решения за весь отдел.

— Я за, не дадим Ваську в обиду, — как всегда поддакнула Елена Валериевна.

— Васена, мы никому не скажем!

Ибрагим опять кивнул, не уверена что он вообще понимал, что происходит.

— Вот и отлично.

— Эй, чудик, отвези девчонку домой, на вон ногах еле стоит, — приказала деятельная Алина Николаевна Юрцу, ткнув при этом меня в бок, будто желая доказать свои слова. Я опасно покачнулась и едва не свалилась в грязь, не столько от плохого самочувствия, сколько от силы удара немощной на первый взгляд бабули.

— Конечно Васён, поехали.

— Спасибо.

— Может, меня тоже докинешь? — попытал счастья Костик.

— Еще чего, к тебе ехать час, да еще и в другую сторону.

— Трудно тебе, что ли.

Мы с Юрцом удалились к его машине, бабушки отправились домой пешком, потому что жили на соседней улице в одном доме, а Костик на остановку. Куда поковылял Ибрагим я знать не знала, наверное, тоже домой.

***

Следующий день не задался с самого утра: во-первых, с утра покрапывал противный дождик, во-вторых, я жутко не выспалась, ведь стоило только прикрыть глаза, я видела жуткие картины, в-третьих, едва не опоздала на работу, а опоздания у нас не приветствовались начальством. И я конечно не Юрца имею ввиду, а дурацкую систему электронных пропусков, которые фиксировали каждое опоздание, даже совершенно незначительное. Мало того, что в конце месяца из премии вычитали за каждое такое опоздание, что было само по себе обидно, так еще и запросто можно было выговор схлопотать.

Но это все такие мелочи, что и вспоминать смешно, как я расстраивалась по этому поводу. Проходя мимо лаборатории, я заметила, что в этот раз она опечатана довольно серьезно, и заперта, что показалось мне любопытным: интересно, а где сейчас мой Витечка? Едва я переступила порог родного кабинета, поняла: что-то не так.

— Доброе утро! — с воодушевлением поздоровалась я с коллегами, как бы говоря, что вчерашний день остался в прошлом.

Мне недружно ответили, не поднимая голов от компьютеров, а Алина Николаевна даже отвернулась. Поведение коллег вызвало легкое недоумение, но я проглотила обиду, и, стараясь не обращать внимание на напряженную обстановку, повесила куртку в шкаф. Придав себе сияющий вид, прошествовала на свое рабочее место возле окна, которым очень гордилась (рабочим местом, а не окном).

Целый час мы сидели в тишине. Пару раз я хотела завести разговор, но раз я ни в чем не провинилась, с чего мне это делать? Хочется им сидеть молча, милости прошу.

Еще через полчаса я все-таки не выдержала:

— Есть какие-нибудь новости?

Все сразу уставились на меня, словно я была привидением и вот вдруг подала признаки жизни. Потом бабушки переглянулись между собой, как бы решая, кто со мной заговорит, а мужчины просто ждали, что за этим всем последует.

— Есть, — с неохотой поведала Алина Николаевна, по обыкновению взяв на себя полномочия переговорщика.

— И какие?

— Плохие, какие же еще?

— Это я уже поняла, можно немного конкретнее?

— После обеда все равно узнаешь, чего уж тут… Менты приходили, будут у нас отпечатки снимать.

— Что снимать? — ахнула я.

— Пальцы проверять.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы сравнить.

— Алина Николаевна, мне что, из вас слова клещами тянуть? — разозлилась я.

— Дашку то того… убили то есть, — вмешался Костик, поняв, что ходить вокруг да около мы можем долго.

— То есть как убили? А как же пожар?

— Васька, ты это… То есть не бойся, мы никому не расскажем.

— Что вы не расскажете?

— Знамо дело что, все мы там были.

— И что? — бестолковые вопросы из меня так и сыпались.

— А то, — в свою очередь разозлилась Алина Николаевна, — Все мы видели, с какими глазищами ты выбежала вчера и начала по стенке размазываться. И крик слышали.

— Вы что думаете, это я ее? — догадалась я.

— Мы ничего не думаем, нас вообще там не было.

— С ума сошли? И ты так думаешь? — ткнула я в Костика, тот сидел, потупив глазки, — Вы что, все думаете, что я ее укокошила?

— Васёна, ты только спокойно. Мы ничего не скажем, мы уже между собой решили. С повинной тебе лучше не идти, дураку ясно. И не бойся, тебя прикроем, если уж на то пошло, соучастником быть никому не хочется.

— Каким соучастником? Вы в своем уме?

— Ты главное запомни: вчера мы сразу пошли в офис и сидели тут, никто никуда не выходил и не отлучался, поняла? Ничего они не докажут! — заявила Елена Валериевна, большая любительница детективных сериалов. Хотя Алина Николаевна их тоже жаловала.

— Как не докажут, если там мои отпечатки найдут? — поинтересовалась я.

— И правда, из головы вылетело как то… Скажешь, что была там вчера, вот и все.

Ага, как же. Никто этого подтвердить не сможет, это раз. Врать я совершенно не умею, это два, а в присутствии полиции и вовсе все, что надо будет соврать из головы вылетит. Ну а самое главное, знают двое, знают все – это известная истина. А нас тут не двое, а шестеро, так что тайна таковой долго не останется. Лучше сказать правду, это я знала наверняка. Конечно, неприятностей потом не оберешься, но вранье сделает только хуже, получается, что я сама себе яму вырою, а это совсем уж глупо. Может, я и блондинка, но не тупая.