услышав Ее молчание, человек становится способным к генерации и созиданию. До момента знакомства с Евой, всё лишь пепел.

– Дед, погоди, то есть получается единственный реальный шанс ощутить себя полноценным, это хотя бы как-то стать ближе к этой самой Еве?

– Верно!

– А как же Адам?

– Адам никуда не денется. Он всегда будет тем самым вечно виноватым блудным сыном. А вот куда ты поместишь фокус своего внимания – в свободу и созидание или в будни искупления, решать тебе. Это самый главный выбор в жизни. И он действительно должен быть сделан. Поверь внук, поля Гения безбрежны. То, что ты увидишь за пределом дня, сокрушит тебя своим великолепием. Готовься

– Как ты понял, что я сделаю выбор именно в эту сторону? – он не ответил и махнул головой, указав на сверток к спортзалу.

Я остановил машину, но чувствовал, что разговор не завершен. И он не выходил, ожидая продолжения.

– Дед, я никогда не спрашивал, кем ты работаешь, но на преподавателя русского языка ты явно не похож, да и учреждение твое, навевает ужас своим отрешенным величием и тишиной коридоров.

– Времени мало дружище, я уже должен бежать по дорожке, – он посмотрел на свои наградные часы – Короче, когда-то стране нужны были изобретатели, таланты и гении во всех отраслях, конечно первостепенным направлением являлось машиностроение, особенно его военное подразделение, но суть подготовки одинакова, что для художника, что для авиаинженера. Мы занимались изучением феномена гениальности и раскрытием человеческого потенциала. Ну, как видишь, получалось неплохо. Ты знаешь, что основные элементы коллайдера были изготовлены нашими, да что там коллайдера, 70% процентов мира опирается на фундамент советских изобретений. Ну всё, пора! Заходи ко мне как время будет, я передам тебе один материал, который не успел прочитать тебе перед сном, пока ты был ребенком, – он обнял и меня и сказал – найди Её. Она это всё. Она освободит тебя от молитвы.

Тяжелая дверь шведского автомобиля была закрыта уверенной рукой, приглушенным хлопком подчеркнув всю фатальность ситуации. Я остался в компании своего внутреннего диалога и четырех карандашей. Ехать сейчас куда-либо, пусть даже на прием к королеве, было бы полнейшей профанацией. Не каждый день узнаешь, что твой предок в ответе за репутацию страны на мировой арене. Я откинул спинку, открыл люк и позволил взгляду пронзить свободу небес до самого дна. Сон пришел сам собой. Наверно, какой-то частью себя я хотел увидеть продолжение рассказа, но, увы, ничего не произошло. Спустя полчаса, приятным покалыванием снежинок ознаменовалось мое пробуждение. Время не ждет. Ключ на старт. Нужно было еще забрать человека из аэропорта. И, несмотря на то, что я отпетый жаворонок, мне нравился вечерний город. Умел он пустить свой упоительный наркотик по городским артериям – фонари, надвигающиеся романтические встречи, запах замерзших роз и свет усталых глаз. Я любил этот асфальтированный мир.

Добравшись домой далеко за полночь, я сел за стол, разложив бумаги, начал приводить в порядок ту солянку, которая варилась в моей голове целый день. Четыре карандаша из рук человека, отстаивавшего метафизическое содержание державного флага лежали поверх белого листа – символа начала. Огонь пожирал поленья с характерным треском – камин будто говорил – “смелее!”

–Ну что ж, приступим, – рука вела контур человека, вокруг него появлялось многомерье энергетических тел. Всю эту матрешку я очертил кругом, поместив персонажа в изначальную полноту души. Начало диалога с самим собой прервал звонок в дверь. На экране было приятное женское лицо. Я посмотрел на время и позволил камере взять более панорамный ракурс. Позади леди стоял черный флагманский седан со спецсерией номерных знаков. Как раз такие стояли у серостенной академии.

– Чем я могу быть полезен вам в столь поздний час? – тандем моего голоса и селектора оживил ночную тишину.

– Доброй ночи, я беспокою вас по просьбе Марка. Прошу прощения, Марка Ивановича.

Я сильнее вгляделся в густо накрашенные глаза рыжеволосой девушки, пытаясь понять – повезло ли деду, что такая фемина называет его просто Марк. Поймав первую волну зависти, я нажал кнопку. Тяжелая ковка ворот расступилась перед стройностью силуэта, завернутого в дорогой мех. Я помог ей избавиться от верхней одежды и проводил в комнату. Невероятный наряд был так легок, геометрия кроя совершенна, а ее шаги столь

окончательны, что у меня не оставалось сомнения в судьбоносности этой встречи. Поскольку в комнате ничего не было кроме стола, двух стульев и камина, она сразу заметила мое художество. Естественно заметила зелеными глазами. А какие еще глаза могут быть у женщины, явившейся под покровом меха и ночи по просьбе профессора гербовой академии?

– Ну что ж, собственно за этим я и приехала, продолжить ваш дневной разговор с Марком.

– Я понимаю, что ситуация необычная, но неужели настолько, чтобы вы жертвуя своим сном, удовлетворяли мой интерес к снам принадлежащим мне?

– Ну, во-первых, когда работаешь с вашим дедом о сне можно забыть, во-вторых, как говорит он же – “шосс должен выдаваться немедленно ибо циклы беспощадны и следующей волны вмещения можно не дождаться вовсе”.

– Господи, за что ты так со мной, – сказал я про себя – половина слов мне была просто неизвестна, но я сделал вид, что понял всё и пригласил гостью за стол.

Камин, едва сдерживая свою ярость, играл роль аристократа, мягким потрескиванием баюкая атмосферу дома.

– Вы верно начали, только я бы нарисовала больше внешних слоев, но особой роли это не играет. Сколько бы их ни было, человеческое существо является лишь поглотителем предыстории счастья. А механизм, известный как тело и тела тонкие, лишь труба, через которую в физический мир попадают либо анализы, либо анализы и нечто более радиоактивное.

– Что, например?

– Работа. Работа, ради которой весь этот пятиконечный механизм и был создан. Много было сказано о роли и смысле существования нас на планете. И среди череды трактатов, нерушим лишь один постулат – человек приходит на землю, чтобы стать бессмертным. А сделать это можно двумя способами – не рождаться вовсе, либо оставить результат своего гения.

Я подскочил на стуле.

– Откуда вы знаете эту фразу?

Невинная, но властная улыбка озарила ее овал. Опустив глаза, она повернулась к огню.

– Знаете, я прекрасно понимаю биохимию момента. В вашей крови поднимается уровень гормонов, электричество начинает усиленно питать определенные участки мозга, шея становится твердой, а руки уже готовы нести меня на второй этаж дома. Но на карте геополитического сражения сверхдержав либидо – очень слабая фигура, тем более что ее потенциал ограничен и конечен. В нашем же деле важны