- Из специального снега сделана, - сказал Кирюшка. - Весной растает.

- Кто тебе сказал? - удивился Филя. - А почему же она не холодная, раз из снега?

- Потому, - усмехнулся Кирюшка. - Новый год потому что. Дед Мороз и не такие чудеса вытворяет.

- Это точно, - сказал Филя. - Чудеса он вытворяет. И бесследно исчезает.

- А дальше как? - спросил Кирюшка.

- Что дальше?

- Стишок как дальше? Про Деда Мороза.

И Кирюшка повторил, старательно декламируя:

- Чудеса он вытворяет и бесследно исчезает! Надо было меня раньше научить. Нам за новые стишки шоколадки давали.

- Да какие стишки, - отмахнулся Филя. - Это я сам придумал.

- Поэт! - восхитился Кирюшка. - Как Пушкин. Пошли, по дороге что-нибудь ещё сочинишь.

- А тебе очень нужна эта пуговица? - спросил Филя, когда они вышли на улицу. - Ты не дал бы мне её на денек, а?

Кирюшка нахмурился. Расставаться с талисманом не входило в его планы. Вздохнув, он посмотрел Филе в глаза и уточнил:

- На денек?

И, получив подтверждение, хитро прищурился:

- А за это ты меня научишь стишки сочинять! Чтоб мне все завидовали.

Филя вздохнул. Если сейчас не согласиться, вполне можно и не получить пуговицу. С Кирюшкой договориться можно только по-хорошему.

Укладывая в свой карман рядом с шишечкой теплый белый кругляшок, Филя сказал:

- Ну вот, для начала надо придумать рифмы к самым простым словам: снег, земляника, шишечка, пуговица.

До самого дома покой был обеспечен. Филя был занят своими размышлениями, Кирюшка - поэтическим творчеством, которое выражалось в громком бормотании.

- Снег-бег, земляника-клубника, шишечка... пуговица...

Шишечка с пуговицей оказались Кирюшке не по зубам.

Впрочем, так же, как и Филе. Хотя он и радовался, что покидает детский сад не с пустыми руками, а с уликами. Улики, улики... А какая от них польза?

- Можешь все эти дни пользоваться талисманкой! - разрешил Кирюшка. Мне она понадобится только в новогоднюю ночь, в двенадцать часов.

- Не талисманкой, а талисманом, - в который раз терпеливо поправил Филя. - Интересно, Кирька, как ты собираешься в школе учиться? Я тебе тыщу раз повторил, как правильно говорить, а ты и ухом не ведешь. Если так будешь и на учителей реагировать, обеспечены одни двойки. А зачем тебе понадобится эта талисманка - тьфу ты, пуговица! - в двенадцать часов?

Кирюшка из всего сказанного Филей услышал только вопрос. Замечание он опять пропустил мимо ушей.

- Как зачем? Желание загадывать. Без талисманки бесполезно мечтать.

"Точно, первобытный, - улыбнулся Филя. - Так первобытные люди молились на какие-нибудь каменные фигурки, выпрашивая у них счастье. Но ничего, ведь самое главное для исполнения желаний - сильно хотеть. Тогда и эта белая пуговица способна творить чудеса".

- Ладно, верну я тебе твой талисман, - пообещал он. - Как только... Верну, в общем. Даже скорее, чем ты думаешь. Может, даже завтра.

Ничего не стоит, решил Филя, сделать дома точно такую пуговицу, а настоящую вернуть Кирюшке, чтобы не потерять, чего доброго. Вырезать ножницами такой кругляшок из пенопласта Филя уж как-нибудь сумеет. Вот и сделает себе точную копию этой пуговицы. Копию улики. Может, и пригодится она в будущем расследовании. Хоть и бесполезными кажутся пока эти шишечка с пуговицей...

Бесполезными - если просто смотреть на них и ждать неизвестно чего. Думать надо! А думать, как известно, хорошо в компании с сообразительным человеком.

Поэтому в лифте Филя нажал кнопку пятого этажа, на котором жил Даня. И позвонил в тринадцатую квартиру условным сигналом - двумя короткими ударами по кнопке звонка. Что означало: это я, Филя. И не просто так от скуки зашел, а кое с чем интересненьким и срочным.

Хорошо, что они догадались так договориться с Даней. Открывает человек дверь, и уже знает, что лишнего времени тратить не надо. Не надо ни приглашать войти, ни предлагать угощение. А надо сразу приступать к делу.

В таких случаях Даня просто молча ждал, что скажет Филя. Но на этот раз он не выдержал.

- Ну, что молчишь? - спросил он после того, как открыл дверь и несколько секунд смотрел на молчащего Филю.

Тот глазами незаметно показал на Кирюшку. Потом, мол, все разговоры о делах. Без малышни.

- Одевайся. Я его домой отведу и на обратном пути зайду, через минуту, - сказал Филя.

- А моих мамы с папой, наверное, ещё нет дома, - радостно уточнил Кирюшка. - Так что вам придется при мне болтать о своих секретах. Не стесняйтесь!

Филя даже закашлялся от такой наглости.

- Ты что это себе позволяешь? - постарался он сказать как можно строже. - Болтать! Так о старших не говорят. Сейчас привяжем тебя до прихода родителей к мусоропроводу, чтоб не сбежал, а сами уйдем.

Кирюшка улыбался во весь рот. Ничего не стоило сейчас прочесть его мысли. Чего, мол, зря угрожать? Ничего вы со мной не сделаете, а возьмете с собой как миленькие. Пошли уж, куда вы там обычно ходите секретничать, а я послушаю, о чем будет речь идти.

- Аську с Аней позвать? - спросил Даня.

- Нет, пока незачем, - ответил Филя. - Бесполезно. Совершенно ничего не ясно. Ну ни капельки! Тут бы хоть что-нибудь понять. А потом, конечно, и девчонки понадобятся.

- А я? - опять подал голос Кирюшка. - Понадоблюсь?

- Вот что, - уже совершенно серьезно сказал Филя, - будешь мешать, я тебя просто оставлю рядом с дверью твоей квартиры. Я обещал твоей маме только привести тебя из сада. Вот и привел. Чего еще? Развлекать тебя целый вечер?

- Не надо развлекать. Я не буду мешать, - обиженно шмыгнул носом Кирюшка.

Что Филе нравилось в этом малыше - мгновенный переход из одного настроения в другое. Кирюшка мог баловаться, а мог мгновенно стать серьезным. Мог шутить, а мог сразу же понять, что продолжать шутки опасно. Чего доброго, и правда останешься в полном одиночестве у закрытой двери своей квартиры! Лучше не испытывать Филино терпение. На всякий случай он напомнил:

- Как талисманку отдать, так Кирюшка нужен. А как взять с собой секреты говорить...

- Ладно! - засмеялся Даня. - Что вы тут затеяли глупый спор? Пошли все вместе. Спускайтесь, а через минуту и я вас догоню.

"И почему это мы всегда на улицу спешим? - подумал Филя, когда они с Кирюшкой ехали в лифте. - Как только что-нибудь интересное случается, сразу выскакиваем из дома, будто уже знаем, что надо делать. А ведь ничего не знаем. Можно было и в квартире посоображать".