— Зло от таких дурочек, как ты! — продолжала неистовствовать старушка. — Ты и братца своего замочила, потому что чокнутая…

К подобным проявлениям гнева Сатанистки Женька привыкла, потому и оставила ее оскорбительное заявление без внимания. Вытянув на жестком ложе исхудавшее до неузнаваемости тело, она прикрыла глаза и постаралась заснуть.

Но, очевидно, такое ее поведение еще больше раззадорило алчную старушку, она подлетела к девушке и, выдернув тощую подушку из-под головы Женьки, сбросила на пол и принялась топтать ее ногами.

— Что вы делаете? — устало произнесла Женька, не делая попытки остановить разбушевавшуюся соседку. — Там и была-то всего тридцатка. Стоит ли так волноваться?

На мгновение остановившись, баба Маша окинула девушку гневным взглядом и, пнув напоследок еще пару раз многострадальную подушку, обессиленно опустилась на колченогий стул.

— Ты и правда чокнутая, — заключила она после непродолжительной паузы. — Ты хотя бы знаешь, что бродишь по камере ночами?

— Что-о-о?! — от такого неожиданного откровения Женька, казалось, лишилась дара речи.

Подскочив на нарах, она с ужасом уставилась на старуху, и лишь злорадно поблескивающие глаза той говорили, что Сатанистка не врет.

В камере воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом стула.

— Ладно, чего ты? — несколько сбавив обороты, пробормотала наконец соседка, озадаченная такой реакцией на сказанное. — От такого кто угодно сбрендит, я вот тоже, видишь, не сдержалась. Новости с воли плохие…

Прослушав последние слова, девушка обхватила себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону, тихонько поскуливая при этом.

— Эй, голуба, ты чего? — теперь уже не на шутку всполошилась баба Маша. — Ну, прошлась несколько раз и что?..

— А потом, что потом? — подняла Женька помутневшие глаза. — Что я делала потом?

— А ничего, — пожала старушка плечами. — Походишь, походишь кругами. Подойдешь к умывальнику, включишь воду и голову туда суешь. Я пару раз пыталась тебя разбудить, но ты вроде ничего не слышишь. А один раз так меня шибанула, что я отлетела к стене. Я где-то читала, что у лунатиков во сне сила необыкновенная.

— Да, возможно…

Кряхтя, баба Маша подняла с пола растерзанную подушку и, как следует отряхнув ее, положила на нары.

— Приляг, детка. И прости меня, старую, — она легонько толкнула Женьку в плечо, и та кулем упала на жесткое ложе. — Ты не накручивай себя. Не могла ты это сделать… Даже во сне…

— Почему вы так думаете? — сквозь слезы спросила девушка.

— Уж я кое-чего повидала в этой жизни, поверь. Я за тобой, сколько сидим здесь, все время наблюдаю. Ты не убийца!

— А вы их видели, убийц-то? — Женька недоверчиво повернула голову в ее сторону.

Старушка тихонько захихикала и прошаркала к окну. Задрав голову, она простояла там минут десять, ничего не отвечая и не поворачиваясь. Наконец, когда девушка совсем уже отчаялась услышать в ответ что-либо вразумительное, Сатанистка повернулась и с лихорадочным блеском в глазах тихо произнесла:

— Видела!.. И не один раз!..

От того, каким тоном это было сказано, Женька невольно поежилась. В памяти сразу всплыла недавняя сцена в бане, куда ее принудили пойти, несмотря на все заверения, что она прекрасно справляется с умыванием и в камере. Но Люськина сменщица и слушать ничего не хотела.

— Положено, значит, положено, — бурчала она, выводя девушку в коридор. — Свои порядки будешь дома наводить, если туда вернешься…

Прикрываясь тазиком, Женька прошла в дальний угол душевой и застыла немым изваянием, дожидаясь своей очереди. Дабы не привлечь к себе нездорового любопытства, она отвернулась от присутствующих. Их голые силуэты были едва различимы в душном пару. Девушка уставилась невидящим взглядом в стену, покрытую буро-зеленой слизью.

Неожиданно разговор за спиной привлек ее внимание. Она насторожилась и, дождавшись своей очереди, принялась намыливаться, вся обратившись в слух.

— Говорю тебе, она потому и в баню не ходит, что ей Сатанистка не велит, — шепелявил чей-то голос.

— Ладно, будешь мне гнать пургу. Может, ей стыдно такие мощи на людях показывать. Ты глянь на нее — за шваброй спрячется, — хихикнул кто-то в ответ. — Хотя мордашка симпатичная, одни глазищи чего стоят, да и сиськи вроде в норме…

— Ага, а бабка почему не ходит? — проигнорировав последнюю фразу, спросила собеседница.

— Ну не знаю, да и знать не хочу, лучше потри спину. — Разговор принял игривое направление, из чего Женька сделала вывод, что эти две женщины состоят в более чем дружеских отношениях.

Быстро помывшись, она юркнула в раздевалку и совсем уже было возблагодарила бога за то, что все обошлось, как к ее спине прильнула чья-то пухлая грудь и в ухо гнусаво пропели:

— Слышь, Дошлая, а ты не хочешь попробовать меня?

На мгновение замерев от ужаса, Женька шарахнулась в сторону, поскользнулась на мокром полу и едва не растянулась во весь рост. Дружное ржание над головой подтвердило самые страшные ее предположения.

Наслушавшись от бабы Маши различных историй о том, чем иногда кончаются подобные предложения, она сжалась в комочек в углу и лишь поглядывала на присутствующих исподлобья.

— Слышь, Верка. Она тебя не хочет! — игриво вильнула бедрами молодая девушка, чьи формы могли затмить прославленных голливудских красоток.

— Это мы еще посмотрим, — сразу окрысилась Верка и, протянув мускулистую руку с короткими толстыми пальцами, больно схватила Женьку за руку. — Встань!

Понимая, что перевес в силе явно не на ее стороне, девушка безропотно подчинилась.

— И что скажешь? — прошипела Верка, грубо поглаживая посиневшее от ужаса и холода тело Женьки.

— Ничего, — еле слышно проблеяла она. — Я… я… пожалуйста, отпустите меня…

— Почему я должна тебя отпускать? — женщина хищно прищурилась. — Ответь мне — почему? Ты такая симпатулька. Глазки голубенькие, волосики светленькие. Ну прямо ангелочек.

— Я… я… — забормотала Женька, едва не теряя сознание, — потому что я — девушка.

— Что-о-о?! — От неожиданности Верка опешила, а затем, задрав голову, зычно расхохоталась. — Нет! Вы видали?! Девушка!..

Присутствующие, кто так же громогласно, кто тоненько подхихикивая, вторили ей.

— Верка, а ты спроси: карга не собирается принести ее в жертву дьяволу? У них, у сатанистов, целомудрие в чести… — сквозь смех спросила обладательница роскошного тела. — Я слыхала, что на ее счету не одна загубленная душа.

Смех понемногу стих, и все присутствующие с любопытством уставились на Женьку. Она стояла, трясясь словно осиновый лист, в крепких руках здоровенной Верки.