Бражный дом сейчас выглядел необычно. Большая его часть выглядела как всегда, то есть столы, воины, еда и брага, а меньшая часть пустовала. И в этой пустующей части, огороженной плетёными ширмами, находились сейчас Эйрих и Виссарион.

– Вот здесь будете заседать, – указал Эйрих на круглый стол в углу. – Пока так, а потом посмотрим.

– Но что я буду делать? – недоуменно спросил Виссарион.

– Читать письма, – ответил Эйрих, положив на стол кипу пергаментов. – Вот сообщения от визиготского вельможи, прослышавшего о том, что у братьев по крови произошли какие-то заметные изменения в политике.

– И я должен… – начал раб.

– Ты должен будешь, вместе со своей женой и Татием, формировать мой личный табуларий,[6] – усмехнулся Эйрих. – О пергаментах не переживай, всё будет, но документы должны быть в трёх доподлинных копиях, а не в списках.[7]

– Если беспокоишься о сохранности, господин, то храни эти копии в трёх разных местах, – посоветовал Виссарион.

– И за это тоже отвечаешь ты, – кивнул Эйрих. – У меня в табуларии должно быть не хуже, чем у Гая Юлия Цезаря.

– Будет, господин, – заверил его Виссарион.

Эйрих, с недавних пор, живёт в бражном доме, до той поры, пока не пожелает построить свой дом, но спешить с этим он не будет. Если старики в Сенате не будут мешать голосованию драками и руганью, то принципиальное решение о великом походе в Италию будет принято и ни о каком жилье здесь не может идти и речи.

– Ещё кое-что, – вспомнил Эйрих. – До вечера обойди всех воинов, изъявивших желание вступить в мою дружину – скажи, чтобы с утра собрались перед моим домом – будем выбирать лучших.

– Слушаюсь, господин, – кивнул Виссарион.

– Ещё раз проверь склады – отчитайся мне, сколько осталось броней, оружия, конских сбруй, – продолжил Эйрих. – Скоро я поеду кое-куда, поэтому следует ожидать пополнения наших запасов.

– Куда едешь, господин? – поинтересовался раб.

– В Константинополь, – ответил Эйрих. – Но это сильно зависит от того, как сложатся дела в Сенате. Если великий поход будет отложен на неопределённое время, то выехать не удастся, а вот если он станет решённым делом, то отправимся по первой возможности.

В столицу Восточной Римской империи Эйрих хотел попасть уже очень давно. Императорская библиотека Константинополя – это место, где он мог бы остаться жить, если слухи о количестве трудов окажутся правдой. И пусть Эйриха интересовали труды прикладного характера, больше связанные с войной и экономикой, в этой библиотеке всё же стоит задержаться, только ради возможности найти что-нибудь полезное среди десятков тысяч пергаментов.

Также там точно есть коллекции поскромнее, что не умаляет ценности книг.

Сейчас Эйрих сильно жалел о том, что упустил такую кладезь сверхценных знаний в прошлой жизни. Сколько ошибок он бы не совершил, прочти в детстве Марцеллина или Октавиана? Ладно, «Тактика» Флавия Арриана была бы малополезна, когда основа твоего войска – кавалерия, но зато она позволила бы увидеть поле брани с противоположной стороны и лучше понимать своего противника.

Только потому, что Темучжин когда-то пренебрёг грамотой, было допущено столько ошибок, значительных и не очень, из-за чего он не успел. Не успел до конца покорить китайцев, своими глазами увидеть, что там, у последнего моря…

Теперь он сам тут, очень близок к последнему морю, восток его не особо интересует, а вот запад – это то, что достойно покорения. Сначала Италия, дальше всё, что за Альпами, а там Иберия, Африка… Амбициозная цель, чтобы положить на это жизнь.

Снова почувствовать это…

– Решено, – произнёс Эйрих. – Надо подстегнуть сенаторов к принятию правильного решения, а потом отправляться в Константинополь.

– Как скажете, господин.

/26 мая 408 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/

Эйрих сидел на берегу реки и сосредоточенно ловил рыбу. Удочка – это вещь, которую он никогда не встречал в прошлой жизни. Они ловили рыбу сетью из конского волоса или из ивы, закалывали самых глупых рыб гарпунами, но об удочках Эйрих как-то даже никогда и не слышал. А здесь готы знают удочки, но они не то чтобы сильно распространены.

Если бы он побольше общался с селянами, может, узнал бы об удочке не из трактата принцепса Октавиана Августа.

Хумул, прослышав об интересе Эйриха, решил подарить ему свою старую удочку и даже дать пару уроков рыбной ловли. Мальчик понял основу, даже сумел выудить несколько рыбёшек на берег, но сейчас дело застопорилось – рыба решительно не клевала.

Впрочем, это не слишком-то и заботило Эйриха, потому что в рыбной ловле он нашёл для себя время и место для размышлений. Вот так сидишь в тишине, размышляешь о великом, а все думают, что ты занят делом, потому что у тебя в руках удочка.

– Я присоединюсь? – раздался голос за спиной.

– Тихо говори, – потребовал Эйрих. – Рыбу распугаешь.

Это оказался Иоанн Феомах, ныне уважаемый человек среди готов, потому что дружит с Зевтой и терпим Эйрихом, что значит многое.

– Садись, – разрешил Эйрих. – Удочка есть?

– Есть, – кивнул Иоанн.

Крючок с наживкой тихо нырнул в спокойную реку, оставив болтаться на поверхности лишь пробковый поплавок, украшенный красной шёлковой лентой.

«Простые вещи гениальны в своей простоте», – подумал Эйрих. – «Теперь я понимаю тебя, Марцеллин: Простота – это признак истины».[8]

В прошлой жизни он всегда считал, что главное – не усложнять. Надёжно работают только простые вещи, а всё сложное рушится, рано или поздно. Весь быт кочевников прост и скромен, но именно кочевники способны сокрушать даже самые могущественные державы землепашцев. Китайцы, со своим хвалёным дворцовым протоколом – где они? Мавераннахр, со сложной структурой хорезмшахского двора – где он? Они пали под копытами монгольских коней.

Но в законах римлян Эйрих увидел знакомую простоту. Они кажутся сложными, но только если не разбираться внимательно. Когда разберёшься, они откроют тебе свою простоту и ты поймёшь, что ничего сложного в них нет. К этому Темучжин стремился всю свою жизнь, затеял создание своей Ясы – он создал её, гордился ею, но теперь отчётливо осознавал, что она несовершенна. Римские законы тоже не совершенны, но они к этому стремятся.

«Как народ, породивший такие великолепные законы, мог превратиться в такое?» – Эйрих невольно бросил взгляд на Феомаха.

Они сидели молча, Эйрих думал о своём, а Феомах о своём. Тут у Эйриха заклевало, он подсёк и вытащил на берег хорошего сазана.

– Поздравляю, – улыбнулся Иоанн.

Освободив рыбу от крючка, Эйрих швырнул её в небольшой залитый водой котлован, вырытый специально для хранения улова. Он мог сидеть тут часами, поэтому