— Ну что ж, лучше так лучше, — отец криво улыбнулся, — надеюсь, ты не думаешь, что я куплю тебе новую собаку, потому что если так, то ты…

— Нет, я ничего подобного не думаю.

— Вот и хорошо. Будем надеяться, на сегодня это все новости.

Мать села за стол.

— Так и есть, Паша, больше никаких новостей.

Инна взяла вилку:

— Вообще-то это не все новости…

Родители напряженно посмотрели на нее.

Инна набрала в легкие побольше воздуха и произнесла:

— Я перехожу в другую школу.

Отец равнодушно махнул рукой.

— Переходи, лишь бы это ничего мне не стоило.

Мама отреагировала иначе:

— Паша… прекрати! Инна, как же так?! Опять в новую школу? А эта чем тебе не новая?

— Школа постарела, — хмыкнул отец.

Инна вздохнула. Она догадывалась, что мама будет против, но не ожидала, что настолько категорично.

— Ну, скажи ты мне, кто там тебя обидел? Убегать — не выход! Так можно долго менять школы!

— Всего лишь третья, кто-то и по пять-шесть школ меняет.

— Кто? Кочевники разве что, — бушевала мать.

— Нина, пусть меняет, если хочет, ты-то что руками машешь, ей программу догонять придется, а не тебе, — просматривая газету, спокойно заметил отец.

— Во всех школах одна и та же программа! — заявила Инна.

— Инна, — строго начала мать, — прошлую школу я позволила тебе сменить, когда ты была круглой отличницей, а сейчас что… одни трояки, в какую школу тебя теперь возьмут?

Инна вскочила с места.

— Я не буду больше учиться в этой школе. Я пойду в другую!

Мать плотно сжала губы.

— Ну хватит, твои прихоти мне надоели. Ты будишь учиться в этой! Обучение — это не шутки.

— Я пойду в другую!

— Нет, не пойдешь, — отрезала мать.

— Пойду! Вот увидишь! — выбегая из кухни, крикнула Инна, решившая во что бы то ни стало добиться своего.

И она пошла.

Через неделю ее документы перевели в другую школу. Галимова недоумевала, что подвигло девочку, чья фотография висит на доске почета, куда-то уходить, даже порывалась переубедить Высотину, но из этого ничего не вышло. Инна прервала всякое общение с теми, кто имел хоть какое-то отношение к прежней школе. На звонки друзей не отвечала и родителям запретила. Папе в конце концов это надоело, он купил АОН, и Инна внесла множество номеров в черный список, а возглавили его телефоны Артема и Кати, с особой настырностью названивавшей Инне.

Инна стояла возле кабинета директора и ждала, когда ее отведут в класс. Сегодня был первый день в новой школе. Она долго выбирала, что надеть, в итоге остановила свой выбор на обычных голубых джинсах, белом свитере и кроссовках. За неделю она привыкла к удобной практичной одежде, словно и не носила никогда всех этих юбок, каблуков и кофт, в которых только и думаешь, как бы скорее забраться под одеяло, иначе шея мерзнет…

Дверь кабинета открылась, вышел молодой мужчина и приветливо ей улыбнулся.

— Инна? — спросил он.

— Да.

— Тарасов Константин Викторович, — представился мужчина и, видя ее замешательство, пояснил: — Директор школы.

Поскольку о ее переводе договаривалась мама, Инна пришла сюда впервые, и никто ее не предупредил, что директор школы так молод и хорош собой.

— Идем, покажу тебе твой класс.

Пока они шли, Константин Викторович заметил:

— Я разговаривал с директором твоей бывшей школы, она хорошо о тебе отзывалась.

Инна робко кивнула. В компании этого симпатичного мужчины она чувствовала себя не в своей тарелке.

— Говорят, твоя фотография висела на доске почета, — продолжал директор, не замечая ее смущения, — у нас тут такого нет.

Инна пожала плечами.

— Ну и что?

Он засмеялся.

— Я к тому, не будешь ли скучать по былым почестям?

— Нет, — быстро ответила она, чем немало его удивила.

— А еще меня предупредили, что к твоему внешнему виду нужно привыкнуть. Не знаешь почему? — Директор окинул ее скорым взглядом.

— Не знаю. — Инна снова пожала плечами и подумала о том, какой, наверное, бестолковой она выглядит.

Они остановились возле кабинета, Константин Викторович отворил перед ней дверь. Взгляды всех учеников устремились на нее — урок уже начался. Пожилая учительница подозрительно рассматривала Инну, точно оценивая, на что она способна. Директор представил всем новенькую, выразил надежду, что ребята с ней подружатся, и ушел, оставив после себя в классе приятный запах парфюма. Пожилая учительница, чье имя Инна не запомнила, посадила ее на предпоследнюю парту к мальчику с сонными глазами. По всей парте были разбросаны записки.

Урок биологии прошел быстро, Инна даже пожалела, что так скоро прозвенел звонок. Не хотелось объяснять любопытным одноклассникам, почему она перешла в их школу, не хотелось делать вид, что ей хочется с ними подружиться. Пусть Инна находилась тут, в этой школе, но мыслями она была еще в старой, такой ненавистной, но все же незабываемой гимназии.

После урока к Инне подошла староста Марина, записала ее домашний телефон и адрес. Другие девчонки сгрудились вокруг них и говорили наперебой, каждая хотела быть полезной для новенькой. Ввести ее в курс дела, все объяснить, предостеречь. Инна не ожидала такого теплого приема, в ее гимназии новичков принимали настороженно, если не сказать — агрессивно. А тут к ней отнеслись словно к родной, никто не расспрашивал о причинах ее появления в школе, напротив, все сами болтали без умолку, у Инны даже возникло впечатление, что никто никого не слушает. За одну лишь перемену Инна узнала, какие учителя — нормальные, а кто совсем больной на голову; кто с кем встречается, какие остались свободные парни, а к кому лучше не подходить, чтобы не нарваться на неприятности. С видом заговорщиц одноклассницы рассказали, что молодой директор — всеобщий любимец и безнадежно занят училкой по химии, физрук клеится к выпускницам, а старая биологичка неравнодушна к охраннику — этот поток информации не успевал улечься у Инны в голове.

Радость длилась недолго — до следующей перемены, пока в коридоре Инна не встретила свой собственный гимназийный прототип.

Белобрысая девчонка в компании себе подобных остановила ее и с видом коронованной особы спросила:

— Это ты, что ли, новенькая?

— Да.

Девочки переглянулись и захихикали. К ним подрулил парень и, закинув руку белобрысой на плечи, полюбопытствовал: