— Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы подключились к Лабиринту Иллюзий?

Маша поняла, что ответ на этот вопрос очень важен, даже Мариванна бросила свои дела и с напряженным вниманием следила за развитием событий.

— Я ничего не знаю о Лабиринте Иллюзий, — тихо, но твердо сказала Маша. — Я никогда к нему не подключалась. Я абсолютно здорова, мой отец — детский врач.

— Она не помнит, Алексавей Борислович! — с отчаянием сказала медсестра. Врач молчал, но в его взгляде Маша прочла сострадание. Они почему-то жалели ее и при этом абсолютно не верили ее словам. Это вывело Машу из себя, но она понимала, что, если сейчас начнет кричать, сердиться, доказывать свою правоту, они примут ее за опасного психа и вышлют куда подальше.

— Поверьте, — настойчиво сказала Маша, — я действительно в своем уме, наверняка это можно хоть как-то выяснить.

— Шесть месяцев групповой терапии, пусть ведет дневник своих иллюзорных воспоминаний. Запрет на переписку, прогулка в саду только в сопровождении персонала. В случае беспокойства снотворное на ночь. После завтрака и обеда — настой лесного прохладника, — начал диктовать доктор, не глядя более на девочку.

— Шесть месяцев? — в ужасе переспросила Маша. — А когда меня отсюда выпустят, доктор?

— Когда вы вспомните ваших родителей и сможете внятно сказать ваш адрес, ответил Алексавей Борислович. — Дома вы можете верить в ваши фантазии сколько вам угодно, при условии, что вы отделяете их от реальности.

— Но я хорошо помню своих родителей!

— Машенька, не спорь с врачом, — посоветовала медсестра. — Нет таких имен, нет таких профессий, нет такого адреса. Постарайся вспомнить других своих родителей…

— Я не хочу других! Какие же вы врачи, если не можете отличить больного человека от здорового! — Машу особенно бесило, что Алексавей Борислович согласно кивал на все ее слова, продолжая строчить в карточке.

— Тише, девочка, утром краски ярче, — ответила Мариванна, подталкивая ее к выходу, — утром с детками познакомишься, вы подружитесь, а сейчас нам всем надо отдохнуть. Тише, не кричи, иначе доктор тебя посадит в ванну на всю ночь…

Мариванна привела Машу в длинную узкую комнату, уставленную рядами кроватей, поставила на тумбочку стакан с травяным настоем, показала, где находится туалет, и, пожелав приятных снов, напоследок прошептала:

— Ты сейчас должна отдохнуть, набраться сил. Утром мы во всем разберемся, главное, следуй правилам — не покидай комнаты и не пугай других девочек.

Маша осторожно попробовала настой — пахло мятой, но кто знает, что они еще могли добавить? Папа всегда говорил, что не следует пить незнакомые лекарства. Конечно, при этом он добавлял, что врачей надо слушаться, но это не значит, что она должна лечиться от того, что считает себя Машей Некрасовой!

Маша легла в прохладную, нежную на ощупь, но довольно-таки жесткую постель и несколько минут лежала, глядя в потолок, прислушиваясь к сонному дыханию соседок. Так она и уснула. Проснулась же от звона колокольчика и яркого-белого света. Открыла глаза, увидела суетящихся девочек в разноцветных пижамах, щебечущих, хихикающих, накручивающих друг другу прически, и не сразу поняла, где находится. А когда поняла, то готова была заплакать от обиды. Ее дело СКВОЗНЯКА проваливается, так и не начавшись, возможно, она проведет в этом пансионе всю свою жизнь и умрет от старости в своей дурацкой розовой пижаме, потому что в этом мире ей нечего вспоминать!

— Не спи, — легонько шлепнула ее по ноге пробегавшая мимо светловолосая девочка, — проспишь завтрак!

Маша выглянула в окно — в темном небе по-прежнему падали звезды.

— Вы всегда встаете затемно? — удивилась она.

— О чем ты? Здесь всегда темно! — захихикали девочки.

Сменив ночную пижаму на дневную, по виду почти ничем не отличавшуюся, выстояв небольшую очередь в душевую, на этот раз бледно-желтую, выложенную плиткой с изумрудным орнаментом, Маша пришла на завтрак одной из последних. Еда была непривычной — салат из темно-зеленых терпких, толстых и хрустких листьев, молочное желе и маленькие кусочки плотного, тяжелого хлеба оранжевого цвета. Сначала это сочетание показалось Маше отвратительным, но, проглотив с трудом несколько ложек и, видимо, привыкнув, она нашла, что еда довольно неплохая. Потом всем девочкам подали высокие стаканы, сужающиеся кверху, и маленькие бутылочки с травяными настоями, как Маша заметила, они у всех были разными. Ей очень хотелось пить, но она все еще боялась незнакомых лекарств и трав.

— Доброе утро, девочки, — поздоровалась подошедшая Мариванна. Она выглядела такой свежей и хорошенькой, словно не работала вчера допоздна, пристраивая новенькую. — Маша, ты не выпила настой?

— Мне незнакомы эти травы, — призналась Маша. — Я боюсь, вдруг у меня аллер… То есть вдруг я их не переношу и покроюсь сыпью?

— Не бойся, цветочек мой, это всего-навсего настой лесного прохладника, я тоже такой пью. Он совершенно безопасен. Случаев аллергии не выявлено, — медсестра улыбнулась. — У некоторых девочек лекарственные настои, а у всех остальных — всего лишь прохладительные напитки. Вот как у тебя.

Она отошла к другому столу, и Маша с опаской пригубила напиток. «Выпью до половины, — решила девочка, — а потом понаблюдаю за своими ощущениями».

— На самом деле лесной прохладник успокаивает, — нагнулась к Маше ее соседка, — но не сразу, а если принимать его постоянно, день за днем, становишься спокойная, как молочная водоросль, и такая же вялая.

— Не пугай новенькую, — одернула ее уже знакомая блондиночка, — настой лесного прохладника пьют все Объединенные острова! Конечно, более слабый, чем у нас, но врачи всегда боялись «задумчивых», кто знает, что нам придет в голову. Лучше заранее утихомирить…

Машу поразило, что персонал не одергивал ребят, не требовал тишины и дисциплины, как в школьной столовой, никто даже не заорал на застенчивого мальчика, который опрокинул свой стакан, пожилая женщина в голубом комбинезоне, нянечка Люля, просто принесла ручной пылесос и убрала жидкость, в то время как мальчику подали новую бутылочку и стакан.

Да и ребята не особо наглели — разговаривали вполголоса, аккуратно ели, видимо, всех шалунов тут считают буйными и пугают высылкой на загадочные, но страшные дикие острова.

— Пройдите на групповую терапию, пожалуйста, — распорядилась Мари-ванна, когда увидела, что все закончили завтрак. — Кому не назначено, идите в игровую комнату.

Ребята нестройной толпой, переговариваясь и пересмеиваясь, заторопились к выходу. Няня Люля в голубом комбинезоне взяла Машу за руку, чтобы она не заблудилась, и отвела вместе со всеми по крутым широким лестницам в круглую комнату с окнами во все стены. Комната, очевидно, находилась в башне, потому что изо всех окон был виден темный лес, а далеко за ним — тонкая жемчужная полоса.