– Стой ты! Ишь, не дается! А ну-ка, держите ее, чтобы я спокойно могла подоить.

Вторая тетя Галя тоже не пожелала остаться в стороне.

– Массаж ей сделай, – посоветовала она подруге. – Коровам всегда массаж вымени перед дойкой делают, так они легче молоко отдают, да и им приятней.

Тетя Галя попросила не учить ее жизни, но на массаж все же согласилась. Эсмеральда к массажу тоже отнеслась с большим одобрением, чем к самой дойке. Стояла смирно, никуда не пыталась убежать. И когда тетя Галя начала доить, заблеяла.

– Ну как? Получается?

– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла тетя Галя. – Не доится.

– Не умеешь ты!

– Вымя у нее какой-то странной формы, – оправдывалась женщина. – И где же второй сосок? Никак не могу его нащупать.

– Дай-ка я погляжу!

Женщина нагнулась и долго смотрела на вымя Эсмеральды. Потом выпрямилась. Вид у нее был странный. Губы дрожали. На глазах навернулись слезы. Грудь у нее бурно вздымалась, словно женщине не хватало дыхания. Казалось, еще немного, и тетя Галя расплачется.

– Что? Что такое? – встревожилась Юля. – Коза больная?

– Это не коза, – прохрипела тетя Галя, пытаясь вздохнуть.

– Не коза? А кто же?

И тут тетя Галя выдала:

– Козел это! Козел с яйцами! Обманули тебя, Юлька! Вместо козочки продали тебе парня!

И тетя Галя, наконец, начала хохотать так громко и заливисто, что из глаз у нее и впрямь брызнули слезы. И хохотала она так заразительно, что, чуть погодя, две другие участницы импровизированной «дойки», придя в себя от шока, тоже присоединились к ее веселью. «Эсмеральда» ходила поодаль и выглядела очень довольной.

Отсмеявшись, три женщины принялись кумекать, как им быть с козленком. Оставлять его себе теперь ни у кого уже не было ни малейшего желания.

– Козлята только до трех месяцев забавные, потом у них начинается половое созревание, а то и раньше. У кого как, но с трех месяцев они уже начинают попахивать, а к полугоду все мысли у них только об этом, как бы найти себе подружку.

– Да и шкодливые они. Весь огород разворотят.

– А как подрастут, с ними еще надо уметь справиться. Козел животное сильное. Так что сбывай ты это счастье, Юлька, пока не поздно.

Но Юля молчала. Она наблюдала за своим приобретением. Маленький козлик по кличке Эсмеральда был такой милый, так забавно помахивал своим хвостиком, так занятно прыгал, гоняясь за огромной жирной бабочкой, что сердце Юли окончательно растаяло.

Нет, конечно, она ни за что не решилась бы оставить козлика себе. Но найти для него подходящих хозяев, которые бы заботились о нем, а не пытались бы превратить в шашлык, она могла.

– Как вы думаете, он породистый?

Тетя Галя, та, что жила справа, предположила, что вряд ли породистого отдали бы за такие небольшие деньги, но козлик вполне может быть полукровкой.

– А вообще я знаю, у козлов все от матерей зависит. Если мать была молочная, то и козел передаст своему потомству это качество. Тебе бы узнать, кто его мать.

– Возможно, Эсмеральда? Тогда козленку ее ошейник, так сказать, по наследству достался.

– Сходи-ка ты в гости к Наталье, которая коз держит. Да расспроси ее хорошенько. Насчет коз она у нас на все садоводство здорово знаменита. Нету такого человека, который у нее в свое время не брал бы молочко из-под ее козочек.

– Тогда я прямо сейчас и пойду.

Юля хотела взять козла Эсмеральду с собой, но тот заартачился. Как ни тянула его Юля за ошейник, козленок проходил несколько шагов, потом подгибал ножки и падал на травку.

– Ты что? Издеваешься надо мной? – рассердилась на него Юля.

Но причина была в том, что у одной из теть Галь в руках до сих пор была полная тарелка хлебушка, который она принесла в качестве знакомства и как плату за будущее молочко.

Увы, с молочком не срослось, но козленок этого не понимал и втайне все еще питал надежду, что вкусные кусочки ржаного хлебца с солью достанутся ему.

– Можно я его с вами оставлю?

– Ладно, оставляй этого баловника с нами. Покараулим, чтобы он у тебя чего-нибудь не набедокурил.

И Юля пошла, благо, по словам соседок, идти до Натальи-козовода было недалеко.

Юля вышла на главную улицу их садоводства, миновала два перекрестка и на третьем увидела вывеску «Козье молоко. Яйца кур. Навоз и прочее». В общем, все как обычно.

Постучала, ответа не дождалась, зашла так. И сразу же без всякого предупреждения была со всех сторон окружена козами. Причем козы толпились возле нее не просто так, а с определенным умыслом. Две самые крупные и старшие взяли гостью в клещи, третья загородила собой калитку, перекрыв Юле путь назад, а еще несколько коз помладше мчались к ним со всех ног, торопясь на подмогу своим товаркам.

Нет, козы ее не обижали, но и пройти они ей тоже не давали.

– Помогите! – тихонько прошептала Юля, потому что козы все прибывали.

Те, которые подбегали сзади, очень интересовались, что там происходит впереди и теснили тех, которые стояли ближе к Юле. Козы лезли к ней в карманы, обнюхивали ее руки, словно собаки, и смотрели очень внимательно: мол, кто ты такая, зачем сюда к нам пришла, мы тебя не звали! И вообще, раз уж явилась, могла бы запастись чем-нибудь вкусненьким.

– Где ваша хозяйка? – с максимальной строгостью произнесла Юля. – Она мне нужна!

И не успела Юля самой себе посетовать, что сошла с ума и уже с животными разговаривает, как в рядах коз произошли перемены. Одна или две отошли в сторону, а остальные выстроились так, что перед Юлей образовался своего рода проход, который вел не к дому, а куда-то в глубь сада.

– Хозяйка ваша там?

– Ме-е-е!..

– Мне туда можно пройти?

– Ме-е-е!

– Вы уверены?

Терпение у коз оказалось далеко не ангельским, оно быстро лопнуло, и некоторые козы в ответ Юле возмущенно завопили, мол, хватит уже тут лясы точить и терпение наше испытывать, топай давай.

И Юля пошла. Козы ее сопровождали, следя, чтобы она не свернула куда-нибудь не туда. И что вы думаете, привели ее к женщине, которая возилась с пустыми пластиковыми бутылками, сортируя их по объему.

Женщина была совсем молода, наверное, ровесница самой Юли. Но выглядела она очень деловитой. На голове у нее красовалась туго завязанная косынка, удобные легкие брючки, сверху свитерок. Настоящая фермерша. В такой одежде даже и не разберешь, красива женщина или же вовсе нехороша. Юля только поняла, что Наталья рыжая, об этом говорили веснушки, обильно расположившиеся на курносом носу и румяных щеках этой особы.