моего выпускного класса — важного экзаменационного года — вызвал огромный раскол в нашей семье, мой отец был в ярости из-за того, что тратил тысячи евро на бесплатное образование в государственной школе, расположенной чуть дальше по дороге.

Когда я попыталась объяснить отцу, что учеба в школе далась мне не так легко, как его драгоценному сыну-звезде ГАА, он оборвал меня, отказавшись выслушать и недвусмысленно дав понять, что не поддержит мое посещение прославленной подготовительной школы для регби с кучкой заносчивых, привилегированных клоунов.

Я все еще могла вспомнить слова «Перестань выпендриваться, девочка» и «Ты выросла вдали от регби и подготовительных школ», не говоря уже о моем любимом: «Ты никогда не впишешься в окружение этих кисок», слетевшие с уст моего отца. Мне хотелось закричать ему: «Ты не будешь за это платить!», ведь он не работал ни дня с тех пор, как мне исполнилось семь, забота о семье была полностью возложена на мою мать, а я слишком ценила свою способность ходить. Мой отец этого не понял, но опять же, у меня было ощущение, что этот человек ни разу в жизни не подвергался издевательствам. Если и нужно было издеваться, то именно Тедди Линч этим занимался. Видит бог, он достаточно издевался над мамой.

Поскольку возмущения меого отца из-за смены школы особо не прекращались, я провела большую часть зимних каникул прячась в своей спальне, стараясь не попадаться ему на глаза.

Будучи единственной девочкой в семье с пятью братьями, у меня была своя комната. У Джоуи тоже была своя комната, хотя она намного больше моей, он делил ее с Дарреном, пока тот не уехал. Тадхг и Олли делили еще одну спальню побольше, а Шон и мои родители жили в самой большой из комнат.

Несмотря на то, что это была всего лишь кладовка в передней части дома, где едва хватало места для кошки, я ценила уединение, которое давала мне дверь моей собственной спальни — с замком.

В отличие от четырех спален наверху, наш дом был крошечным, с гостиной, кухней и одной ванной комнатой на всю семью. Это был полуразрушенный дом, расположенный на краю Элкс-Террас, крупнейшего муниципального поместья в Баллилаггине. Район был суровым и пронизанным преступностью, и я избегала всего этого, прячась в своей комнате.

Моя крошечная спальня была моим убежищем в доме — и на улице — полном суеты и безумия, но я знала, что это не будет длиться вечно.

Моя личная жизнь могла бы быть прервана, потому что мама снова беременна. Если у нее будет девочка, я потеряю свое убежище.

— Шэн! — с другой стороны двери ванной раздался стук, вырывая меня из моих непроницаемых мыслей. — Поторопись, пожалуйста! Я разрываюсь от желания поссать.

— Две минуты, Джоуи, — крикнула я в ответ, затем продолжила оценку своей внешности. — Ты можешь это сделать, — прошептала я себе. — Ты абсолютно точно можешь сделать это, Шэннон.

Стук возобновился, поэтому я поспешно вытерла руки полотенцем, висящим на вешалке, и открыла дверь, взгляд упал на моего брата, который стоял в одних черных боксерах, почесывая грудь.

Его глаза расширились, когда он увидел меня, сонное выражение его лица сменилось настороженным и удивленным. У него был огромный синяк под глазом после матча по херлингу, в котором он принимал участие на выходных, но, похоже, это ни на волосок не затронуло его красивую голову.

— Ты выглядишь…. — голос моего брата затих, когда он дал мне эту братскую оценку. Я приготовилась к шуткам, которые он неизбежно отпустит на мой счет, но они так и не прозвучали. — Прелестно, — сказал он вместо этого, бледно-зеленые глаза потеплели и были полны невысказанного беспокойства. — Тебе идет форма, Шэн.

— Ты думаешь, все будет хорошо? — Я говорила тихо, чтобы не разбудить остальных членов нашей семьи.

Вчера мама отработала две смены. Родители спали, я слышала громкий храп моего отца, доносящийся из-за закрытой двери их спальни, а младших мальчиков позже придется вытаскивать из их комнаты в школу.

Как обычно, были только мы с Джоуи.

Два друга.

— Как ты думаешь, я подойду, Джоуи? — спросила я, высказывая свои опасения вслух. Он единственный в нашей семье, кому я могла довериться и прийти поговорить. Я посмотрела на свою форму и беспомощно пожала плечами.

Его глаза горели невысказанными эмоциями, когда он смотрел на меня сверху вниз, и я знала, что он встал так рано не потому, что ему отчаянно хотелось в туалет, а потому, что он хотел проводить меня в мой первый учебный день.

Сейчас 6:15 утра. Как и в колледже Томмен, занятия в ОШБ начинались только в 9:05, но мне нужно было успеть на автобус, а единственный, проходящий через этот район, был в 6:45. Это первый за день автобусный рейс из Баллилаггина, но он же и единственный, который проезжал мимо школы вовремя. Мама работала почти каждое утро, а папа все еще отказывался брать меня с собой.

Когда я вчерашним вечером спросила папу о том, чтобы он подвез меня в школу, ответом послужило, что в случае моего возвращения в общественную школу Баллилаггин, как Джоуи и любой другой ребенок на нашей улице, меня не нужно будет подвозить до школы.

— Я чертовски горжусь тобой, Шэн. Ты даже не представляешь, насколько храброй являешься — сказал Джоуи голосом, полным эмоций. Пару раз прочистив горло, он добавил: — Подожди, у меня есть кое-что для тебя. — С этими словами он пересек узкую лестничную площадку и направился в свою спальню, вернувшись менее чем через минуту. — Вот, — пробормотал он, сунув мне в руку пару банкнот по 5 евро.

— Джоуи, нет! — Я сразу отвергла идею забрать его с трудом заработанные деньги. Начнем с того, что он мало зарабатывал на заправке, и в нашей семье было трудно достать деньги, поэтому взять десять евро у моего брата было невообразимо. — Я не могу…

— Возьми деньги, Шэннон. Это всего лишь десятка, — проинструктировал он, одарив меня серьезным выражением лица. — Знаю, что няня дала тебе денег на автобус, но возьми и это. Я не знаю, как там все устроено, но мне не хотелось бы, чтобы ты туда заходила не имея несколько фунтов в кармане.

— Ты уверен? — выдавила я, проглотив комок эмоций, пробравшийся к моему горлу.

Джоуи кивнул и притянул меня в объятия.

— Ты будешь великолепеной, — прошептал он мне на ухо, обнимая меня так крепко, что я не была уверена, кого он пытался убедить или утешить. — Если кто-то даст тебе хотя бы намек на дерьмо, тогда ты напишешь