Корнелиус глубоко задумался. Все его надежды и планы вдруг дали трещину и могли вообще разлететься на мельчайшие ошмётки, хотя если весь с таким огромным трудом созданный флот погибнет, то не только его планы полетят коту под хвост, но и вообще всё человечество будет уничтожено или порабощено. Сокрушённо покрутив головой и с силой почесав стриженый затылок, он бросил взгляд на теперь уже бывшего своего подопечного и вкрадчиво поинтересовался:

– Каковы твои планы, Бобёр?

– Всё будет зависеть от того, с какими силами на этом направлении противник начнёт вторжение, вот тогда и будем принимать решение, как быть дальше, а сейчас об этом говорить преждевременно, – отрицательно покрутив головой, ответил Бобёр, совершенно не желая делиться стратегически важной информацией. Корнелиус, конечно, заслуживал доверия, но он в любом случае был не сам по себе, за ним определённо стояли некие структуры, так что в данном случае лучшей политикой было держать рот на замке…

Неожиданно запиликал настойчивый сигнал вызова. Резко обернувшись, Бобёр мысленно включил соединение и заслушал доклад адмирала Верещагина. Внимательно его выслушав, он, тяжело вздохнув, задал несколько вопросов, и, получив на них ответы, полковник отключил связь и, взглянув на Корнелиуса, негромко сообщил:

– Замечено активное передвижение вражеского флота, по всей вероятности, в самое ближайшее время начнётся массированное вторжение. Надо немедленно возвращаться на флагман и готовиться принять бой.

– Бобёр, я с тобой! – заявил беглый начальник службы безопасности главы Сената Фармера-старшего.

– Если хочешь, полетели, но учти, приказы надо выполнять, а не обсуждать, сам понимаешь, командир должен быть только один, и это не обсуждается вообще, – строго взирая на бывшего куратора, проговорил Бобёр, собирая свои личные вещи в походный рюкзак.

– Я всё понимаю, – согласился тот, прекрасно понимая, что сейчас вся его дальнейшая жизнь зависит от этого парня, неожиданно для всех за совсем короткое время набравшего очень даже внушительный вес и авторитет.

Быстро уложив вещи, Бобёр вызвал десантный бот, и спустя пять минут они вместе погрузились в него и полетели к флагману боевого флота, давно готового сразиться с врагом, желающим поработить человеческую расу. За прошедшие полтора часа полёта Бобёр с Корнелиусом друг с другом практически не общались, так как полковник сразу же взялся за изучение поступающих разведданных, а они были тревожны. Противник зашевелился, отдельные эскадры его флота меняли диспозицию в построении, да и вообще все признаки говорили о том, что его корабли перестраиваются в атакующий ордер и до начала полномасштабного вторжения остались буквально считанные часы. Внимательно пересмотрев выстраиваемый ордер, Бобер связался с искином своего корабля и попросил Марго пересчитать общее количество вымпелов, и, спустя некоторое время получив ответ, глубоко задумался. Общее количество боевых кораблей на этом направлении превысило четыре тысячи единиц, причём авианосная группа имела в своём составе аж две сотни крупных авианосцев, что было очень много. Количественно противник превышал его силы в два с половиной раза, но его корабли в техническом плане были более совершенные, но не до такой степени, чтобы можно было с уверенностью говорить о подавляющем техническом превосходстве.

Тяжело вздохнув, Бобёр взялся за изучение текущей обстановки в районе Новой Тортуги и спустя некоторое время выдохнул с облегчением. Здесь уже количественно противник не имел столь существенного перевеса, общее количество вымпелов, готовящихся к вторжению, не превышало тысячи двухсот единиц. Противостоять им должны были почти шесть сотен пиратских кораблей различных классов и его второй флот, состоящий из двухсот восьмидесяти двух вымпелов, а также минные заграждения и автоматические торпедные платформы. Ситуация складывалась напряжённая, но далеко не столь критичная, как на Хипори…

Десантный бот вошёл на стыковочную палубу флагманского линкора, и Бобёр в сопровождении Корнелиуса покинул его борт и решительно направился в штаб флота. Поднявшись на лифте в штабной отсек, он оставил бывшего начальника службы безопасности в приёмной, так как тот не имел ещё оформленный пропуск, и вошёл внутрь.

– Здравия желаю, командир! – лихо отдав воинское приветствие, рявкнул адмирал Верещагин, шагнув ему навстречу.

– Здравия желаю, Василий Петрович. Доложите обстановку, – потребовал Бобёр, внимательно вглядываясь в серьёзное лицо командующего его флотом.

Адмирал, нахмурив брови и краем глаза взглянув на экраны с поступающей оперативной информацией, стал отвечать:

– Три часа назад к вражеской армаде скрытно прибыло подкрепление в количестве семисот шестидесяти двух вымпелов, и сразу же командование противника взялось формировать атакующий ордер. По нашим расчётам полное сосредоточение завершится где-то через два часа, но на прорыв армада будет готова пойти через три с половиной часа. Силы велики, но и мы чего-то да стоим. Надо признать, однозначно утверждать, что мы одержим победу, невозможно. Мы не знаем, каковы их реальные возможности на поле боя, первые боестолкновения покажут, каков противник в деле, и тогда уже можно будет делать достаточно объективные выводы.

Подполковник глубоко задумался, информация о тактико-технических характеристиках кораблей противника им была более или менее известна благодаря Марго, но вот каковы их тактические приёмы, до сих пор оставалось тайной за семью печатями. Даже искин его корабля не мог выяснить этот момент, что вызывало тревожность. Помолчав в задумчивости некоторое время, Бобёр внимательно посмотрел на адмирала и негромко поинтересовался:

– Василий Петрович, каков план предстоящего сражения?

Верещагин, чуть поджав нижнюю губу, заговорил:

– В нашем случае лучшей стратегией будет выждать момент, когда около тридцати процентов вражеского флота втянется на минные поля, и тогда их частично активировать и произвести обстрел из автоматических торпедных платформ. Для отсечения от основной части флота противника будут задействованы волчьи стаи, состоящие из торпедоносцев и эсминцев прикрытия. Это первый этап, но следующий целиком и полностью будет зависеть от той стратегии, которую изберёт командование вражеским флотом. Все возможные и даже невозможные варианты самым тщательным образом отработаны, так что мы ко всему готовы. В любом случае, когда дело дойдёт до прямого столкновения флотов, первыми их встретят автоматические эскадры, а после уже вступят корабли с человеческими экипажами. Примерно вот такая схема, иного в нынешних обстоятельствах изобретать нет никакого смысла…

– Ну, что ж, Василий Петрович, я целиком и полностью согласен с вашим планом предстоящего сражения, но проработали ли вы возможные пути отступления?

– Разумеется, командир, мы и это предусмотрели, – ответил адмирал Верещагин и, помолчав несколько мгновений, добавил: – Несколько небольших эскадр прикрытия тыла, укрытые защитными полями, уже находятся на диспозициях.

– Значит, ждём, когда противник сделает свой ход, – выдохнул Бобёр, всем своим видом демонстрируя адмиралу и офицерам штаба полную уверенность в победе, хотя в душе его такой уверенности не было и в помине. Противник был очень силён, и ещё неизвестно, какие он приготовил сюрпризы, а то, что они должны быть, это как пить дать, не зря же они так долго и тщательно подготавливались к вторжению…