Второй тревожный звоночек прозвучал как раз в столовой во время обеда. Мы только расселись как обычно у самой раздачи. После весеннего выпуска от шестидесяти адептов осталось всего сорок три, и каждый из нас с недоумением следил за ковыляющим к центру столовой старичком-ректором.

Обычно он выходил к адептам всего два раза в год: на церемонии приветствия только прибывших и на церемонии прощания с выпускниками. С какой радости он решил засвидетельствовать свое существование сейчас, никто не знал.

«Гора мышц» снова сопровождал его и ловил на себе заинтересованные девичьи взгляды. Не заметить его было невозможно, слишком уж не похож на некроманта. Широк в плечах с развитой мускулатурой, с большими ладонями, но маленькими противными темно-карими, почти черными глазками.

Сердце трепетало, а руки планомерно впихивали в рот сырные палочки и кубики мясной вырезки. С этим Вольсхим никакой энергии не напасешься! Не человек он. не некромант, а энергосос! Из меня сила льется, как из прорванной трубы, которую ничем залатать не получалось.

Сарон ухмылялся, сидя ровно напротив меня. Ни он, ни я особо не прислушивались к речи нашего старика даже тогда, когда он объявил о зачислении нового магистра в преподавательский состав академии. Ну, ок. что там? Вольсхий же пообещал задержаться в цитадели? Обещал. Выполняет мужик обещание, так держать! Отчего же он не выполнял его в какой-нибудь другой цитадели. Где-нибудь подальше от меня?

Арлаэрн Вольсхий, Великий Князь, сложил полномочия, передав пост ректора академии прибывшему из столицы Рейсланду Тишиеру Вольсхому. Новый ректор — было объявлено — к новому учебному году, который начнется на следующей неделе, проведет полную плановую реорганизацию государственной академии некромантии.

Воцарившаяся с появлением старичка-ректора тишина прервалась мгновенно. Кому был интересен новый ректор? Кто знал, какой он? Поимитирует бурную деятельность месяца два-три да в столицу вернется. Будто этого не проходили!

После столь громких заявлений я немного успокоилась. Не существовало такого человека, который смог бы поднять на ноги нашу бедовую академию. Никто из нас, ее адептов, не стремился стать лучше и накормить собою репутацию высоких начальников. Не приживется вместе с нами Рейсланд Вольсхий. Не приживется, как в воду гляжу!

— И как он успеет за четыре-то дня? — фыркнул Сарон, который ни разу за время нашего знакомства не ел ничего, что когда-либо бегало, плавало или летало, а тем более кудахтало или кукарекало. Истинный некромант как-никак.

— Был уже один такой реорганизатор года два назад, помнишь? — как можно тише ворчливо буркнула я, пожав плечами. — Покрутился-повертелся, плюнул и уехал заграницу. И с этим также будет.

Насчет младшего князя ошибиться я не могла. Если его никто не взял на спор, он не станет доводить бурную деятельность до абсурда. Побегает, попрыгает, да и сложит полномочия на деда, как сделал его предшественник два года назад.

Но не тут-то было. Имя Рейсланда Вольсхого забыть не удалось бы, даже если сильно захотелось.

Риска жестко держала за ошейник жирного рыжего кота — Его Светлость Семирского и чесала за ушами. Увидела бы хозяйка кота не менее рыжая Каро издевательства над животным, упала бы в обморок. Ее закадычная подружка-телохранитель кинулась бы сначала приводить свою маленькую принцесску в чувство, а затем защищать наглую животинку.

Сама Риска — девчонка долговязая, жилистая. Хамство было ее вторым именем и главным счастьем в жизни. Она была человеческим клоном засранца Семирского, такой же наглой и беспринципной, скалящей зубки и выпускающей острые коготки при первой возможности. Оттого черненькая Риска больше всех конфликтовала с Семирским. то страдая от подмоченных туфелек и подранной одежды, то отмщая слабительным в корм и бриллиантовой зеленки в шампунь для купания.

Страдая мизогинией в крайней степени, Риска, также как и я, жила в отдельной комнате, но никогда не оставалась на ночь в одиночестве. Раз она могла обезопасить себя от ненужных последствий, то она в своем праве.

— Ничего особенного? — вдруг спросила Риска, отвлекая меня от смешивания володянки с жижей из франчи и дурмашлера.

Я усмехнулась, мгновенно поняв суть вопроса. Физиологическая старость некромантов и целителей, на самом деле, наступала в сорок и семьдесят соответственно. У магов иных категорий — в шестьдесят лет вместе с магической старостью всех людей. Плата за силу некроманта слишком высока, чтобы не развивать прирожденный дар.

Риска говорила о Вольском и моем неприятном опыте с ним шесть лет назад. Тогда он уже был немного за тридцать, а значит уже немного «того».

— Он омерзительный собственник, — решила немного рассказать о прошлом я, предостерегая от повторения фатальной ошибки. — Все, что хоть на мгновение принадлежало ему, должно быть уничтожено. Если бы старик не вытащил меня тогда с того света, меня бы здесь не было.

— Псих.

В лице ни она, ни я не изменились Вся наша здептская братия, конечно, стояла друг за друга горой, но и особого сочувствия к бедам ближнего не проявляла. Среди нас бытовало негласное правило: прошлое следовало оставить в прошлом, будущее — в будущем. Только семь лет жизни в государственной академии некромантии объединяло нас в единую, дружную семью. И пусть только хоть один «урод» попытается выделиться!

Его Светлость Семирский встал на дыбы, распушил хвост и рванул на свободу, подрав короткую юбку мучительницы. Впервые обошлось без кровавых следов, которые кот оставлял в предыдущие разы. Но Риска исключительно из чувства собственного превосходства ловила рыжего засранца, таскала его за хвост и вычесывала пальцами до облысения.

— Ты ведь понимаешь, что кто-нибудь все равно попытается? — Риска встала, отряхнула юбку от рыжей шерсти линяющего Семирского и пронзительно взглянула мне в глаза. — Как откачивать будем?

— Как обычно. Главное, не терять друг друга из виду и присматривать за дурами.

— Он добьет тебя, да, Псийя? — уходя, прошептала Риска в пустоту лаборатории.

Ее шепот еще долго отражался от холодных стен, леденя кровь. Вот зачем она меня завела? Вольсхий некоторое время будет строить из себя нашего нового ректора и, поставив цель, житья мне не даст. Смогу ли я прятаться достаточно успешно, чтобы не применять полученные в академической библиотеке знания?

Настрой, который я приманивала двойным обедом, улетучился. Разве можно было чувствовать себя хорошо, когда на каждом шаге подстерегала опасность? Я не могла списывать со счетов Вольсхого, который вдруг из Стражей Зора переквалифицировался в педагоги. С чего вдруг? Вольсхий не мог беспричинно оставить службу только ради того, чтобы взять в свои дохлые некромантские руки академию. Не такой он человек.

— Вот же бестолочь! — очнулась я, заметив, что полагающееся к зелью заклятье-активатор осталось в книге не выписанным. — Как могла рецептуру записать, а про заклинание забыть?