Из-за дерева, находившегося метрах в десяти от псов, появился странный антрацитовый силуэт, который тут же метнулся за другое дерево, ближе к псам, а оттуда уже выступил медленно и зловеще, как великий чёрный ветер с Запада.

Скелетообразные угольные очертания — тонкие ноги, сзади болтается пушистый шомпольный хвост. Зверь двигался с потусторонней, отнюдь не грациозной моторикой, ощущалось вплавленное спокойствие под темнейшей шерстью, отороченной серебряным на концах (Постыдный блеск лунного металла).

Но самое сильное впечатление производила морда — узкий нос дулом охотничьего ружья с мушкой задранного кверху влажного носа нацеливал сглаженный череп, из глазниц которого двумя омерзительно-пугающими янтарными каплями вытекали глаза. Хренус был заворожен сильным испугом — несмотря на то, что чёрный зверь был меньше его вполовину, Серый Пёс предпочел бы встретиться в лесу с разъяренной кавказской овчаркой, но не с таким жутким существом, ведь одними из самых ненавистных и страшных для него явлений были абстрактные, непонятные вещи.

Чёрная морда оскалилась в подобии ухмылки, обнажая ряд мелких, но достаточно острых зубов (Орудие падальщика, ценителя разлагающихся материалов); весь вид твари неприкрыто выражал злорадное удовольствие от произведенного на псов эффекта.

— «Хи-хи-хи»— голос был одновременно и шипящий, и булькающий, как текущая вода, но в то же время бесполый, тихий и несколько эфемерный, как ночной воздух, словом, тоже мерзкий — «Вы увидели что-то интересное? Неужели я сумел произвести на вас впечатление?»-

Хренус постарался взять себя в лапы:

— «Ты кто такой?»-

— «Меня зовут Фигура»— спокойно, уже без ёрничанья ответил зверь.

— «Кто, блядь, тебе дал такую кличку? Не пизди»— визгливо выступил Шишкарь.

— «Нам, лисам, никто не дает кличек, у нас — имена, и каждый выбирает имя себе сам, в зависимости от определенных качеств, которые являются для него определяющими»— снисходительно улыбаясь, так же невозмутимо ответил Фигура.

На морде Шишкаря, а точнее на той ее части, которую можно было увидеть из-за шляпы, отобразилась плохо скрываемая злость.

— «А почему ты носишь шляпу?»— ехидно спросил Фигура

— «Нравится! Есть вопросы?!»— рявкнул Шишкарь бросаясь вперед. Его агрессия была замещением сильнейшего страха и недоумения: Шишкарь, грубя и угрожая Лису, каждую секунду сомневался, правильно ли он поступает.

Фигура молча ухмыльнулся и перевел взгляд на Хренуса:

— «Я сообщил вам свое имя, хотелось бы узнать и ваши имена — простая вежливость»-

— «Я — Хренус, а это — Шишкарь»— Хренус и сам не понял, почему он сразу ответил Лису. На самом деле, ему совсем не хотелось разговаривать с ним, но чувствовалось, что этот разговор движется по некоему мистическому течению, в котором Лис ориентируется, ловко обходя пороги, а другие постоянно попадают во власть неведомых сил.

— «Приятно познакомиться. Правильно ли я понимаю, что вы заняты поиском пропитания, ведь в этом плане лес крайне оскудел в последнее время?»— Фигура говорил грустным, понимающим тоном, с неприятной фиксированностью глядя на волны ребер, статично проредивших бока Хренуса.

Псы молчали.

— «Сделаем допущение, что это так»— сам ответил на свой же вопрос Фигура.

Ступор псов объяснялся по-разному: Шишкаря четвертовали чувства испуга, рожденных от него агрессии, недоумения и болезненного любопытства. Хренус же всё глубже уходил в податливую пропасть, созданную потусторонней атмосферой и новым наплывом голодной слабости.

— «Как вы знаете мы, лисы, а особенно чёрнобурые, одиночки, живем сами по себе, но в силу…»— Фигура поднял глаза и некоторое время жевал губами, будто продумывая дальнейшую речь — «в силу… определённых обстоятельств… в последнее время эта эгоистическая тенденция во мне сменилась тенденцией в некотором роде альтруистической, впрочем, не без примеси и корыстной выгоды. Так вот, у меня есть для вас предложение, которое, как полагаю, может быть вам небезынтересно»-

— «Нахуй иди!»— эта незамысловатая фраза была итоговым результатом мучительного, сложнейшего брожения чувств внутри Чёрного Пса.

— «Тихо, Шишкарь»— пригавкнул Хренус — «Что за тема?»-

— «Значит, я не ошибался, обращаясь к вам. Это приятно осознавать»— Лис снова омерзительно улыбнулся — «Я бы хотел рассказать свои мысли в присутствии всей стаи, если вы не против.

— «Как ты узнал про стаю?»— озадаченно спросил Хренус.

— «Ты же не думаешь, что я в своей жизни ни разу не имел дела с псами? У меня богатый опыт, можно даже кое-чему у меня поучиться»— пробулькал Фигура — «Так что, вы приглашаете меня с собой?»-

Диакритика полупонятных слов Фигуры всё дальше увлекала Серого Пса в мглистые глубины. Его нисхождение сопровождали спирально раскручивающиеся ужас и отвращение, и аморфное чувство столкновения с неестественным. Но Хренуса слишком мучил голод, чтобы упускать даже призрак шанса, он был готов уже на всё, лишь бы разрушить эту медленную, смертельную тенденцию. Контекст, звенящие вокруг деревья, вращение бура в желудке подсказывали одно — промедление не рассматривается.

— «Хорошо, пошли»-

— «Хренус, Хренус, ты что ёбнулся? Что ты делаешь Хренус?»— Громко, с напором испуга зашептал Шишкарь. Переведя взгляд на Фигуру, Чёрный Пёс снова разлаялся — «Да, про тебя, мразь, говорю, сука, я ведь тебя насквозь вижу!»-

— «Я сказал, пошли»— Хренус усилил интонацию, дав понять Шишкарю, что он уже сделал свой выбор — пусть и скоропостижный, тяжёлый и неоднозначный.

— «Ты не пожалеешь, Хренус»— мерзко оскалился Фигура.

От территории неприятной симметрии до логова псов, которое они сами называли «Точка», было уже совсем недалеко. Однако и Хренусу, и Шишкарю дорога казалась длиннее обычного из-за присутствия Лиса. Он семенил в некотором отдалении от псов, периодически обгоняя их. Вероятно, он делал это специально, поскольку, обогнав, всегда останавливался, поворачивал голову и нанизывал их на свой жуткий следящий взгляд, сопровождаемый плавным падением мерзкой, зловещей улыбки. Подождав, пока собаки уйдут вперед, он снова начинал семенить в отдалении, постепенно повторяя свой маневр.

Когда Фигура в очередной раз остался позади, Шишкарь тихо и злобно сказал Хренусу:

— «Ты очень умный, конечно, Хренус, охуеть какой умный»-

Хренус не нашелся что ответить: он и сам не был уверен, что из этой затеи выйдет что-либо путное; пока Лис вызывал у него только отвращение, перемешанное со страхом. Даже звуки затихли, будто бы из-за присутствия Фигуры: Всемирность, обычно ощущавшаяся Хренусом, сникла и ушла неведомым крылом к небу, кидавшемуся на псов сквозь прутья сосен, составлявших голодную клетку леса.

Наконец они достигли Точки. Здесь лес уже представал преимущественно в ипостаси молодых деревьев и кустарников, что обеспечивало должное размытие силуэтов и их намерений.

Точка состояла из нескольких локаций. Местом отдыха был покинутый и давно размытый окоп, ныне покрытый кольчугой тысячи гниющих листьев. Он скрывал сон стаи от злых пробуждающихся глаз. Рядом с ним, среди ювенильно-тонких лип находилась лысая покрышка от грузовика, перекочевавшая сюда, видимо, с ближайшей помойки