Я делаю паузу. Еще рано демонстрироватьостроту ума.

Надо заставить их попотеть.

– Трой Филан-младший, Рекс, Либбигайл,Мэри-Роуз, Джина и Рэмбл, – произношу я так, словно мне неприятна сама мысль оних.

Фло предоставляют право продолжить:

– Но был еще и седьмой ребенок, не так ли?

– Так.

– Вы помните его имя?

– Роки.

– А что с ним случилось?

– Он погиб в автокатастрофе. – Я выпрямляюсь всвоей инвалидной коляске, поднимаю голову и поочередно смотрю в глаза каждомуврачу, демонстрируя для камер абсолютную вменяемость. Уверен, дети и бывшиежены гордятся мной, наблюдая в своих маленьких группках за происходящим помонитору. Они сжимают руки своих нынешних мужей и жен и улыбаются в ответ нажадные взгляды адвокатов – пока старый Трой справляется с экзаменом.

Пусть мой голос звучит хрипло и глухо, пустья, со своим сморщенным лицом, выгляжу безумцем в этом белом шелковом одеянии изеленом тюрбане, но на вопросы-то отвечаю.

Ну давай, давай, старина, мысленно умоляютони.

Тишен спрашивает:

– Каково ваше нынешнее физическое состояние?

– Бывало и лучше.

– Говорят, у вас злокачественная опухоль.

Попал точно в цель, правда?

– Я полагал, что меня обследуют на предметпсихического здоровья, – говорю я, бросая взгляд на Стаффорда, которому едваудается скрыть улыбку. Правила позволяют задавать любые вопросы. Это не суд.

– Вы правы, – вежливо отвечает Тишен. – Новсякий вопрос относителен.

– Понимаю.

– Вы ответите на мой последний вопрос?

– О чем?

– О раке.

– Конечно. Опухоль размером с мячик для гольфа– у меня в мозгу. Она растет с каждым днем, неоперабельна, и мой врач говорит,что я не протяну и трех месяцев.

Я почти слышу, как выстреливают пробки отшампанского. Опухоль нужно отметить!

– Находитесь ли вы в настоящий момент поддействием каких-либо медикаментов, наркотиков или алкоголя?

– Нет.

– Пользуетесь ли вы какими-либо болеутоляющимисредствами?

– Пока нет.

Теперь опять Зейдель:

– Мистер Филан, три месяца назад вопубликованном в “Форбсе” списке самых богатых людей мира ваше состояниеоценивалось в восемь миллиардов долларов. Это близко к реальности?

– С каких это пор “Форбсу” можно доверять?

– Значит, цифра, указанная в журнале, неверна?

– В зависимости от положения на рынке моесостояние составляет от одиннадцати до одиннадцати с половиной миллиардов. – Япроизношу это медленно, но голос звучит веско. Ни у кого размер моего состояниясомнений не вызывает.

Фло решает продолжить тему денег:

– Мистер Филан, можете ли вы описать в общихчертах структуру ваших корпоративных владений?

– Да, могу.

– И сделаете это?

– Пожалуй.

Я выдерживаю паузу – пусть попотеют. Стэффордзаверил меня, что я не обязан разглашать здесь приватную информацию.“Набросайте им лишь общую картину”, – сказал он.

– Группа “Филан” – частная корпорация, котораявладеет семьюдесятью разными компаниями. Некоторые из них представляют собойакционерные общества открытого типа.

– Какая часть предприятий группы “Филан”принадлежит лично вам?

– Около семидесяти пяти процентов. Остальнымивладеет группа моих служащих.

К охоте присоединяется Тишен. На золотесосредоточиться не трудно.

– Мистер Филан, имеет ли ваша корпорация свойинтерес в компании “Спин компьютер”?

– Да, – медленно отвечаю я, стараясь мысленноотыскать “Спин компьютер” в джунглях своей корпорации.

– Сколькими процентами акций вы владеете вэтом деле?

– Восемьюдесятью.

– Это открытое акционерное общество?

– Совершенно верно.

Тишен перебирает какие-то бумаги – на видофициальные документы, – я замечаю, что это годовой отчет корпорации иквартальные доклады, которые может раздобыть даже полуграмотный студентколледжа.

– Когда вы купили “Спин”? – спрашивает Тишен.

– Около четырех лет назад.

– Сколько заплатили?

– По четыре доллара за акцию, в общем – тристамиллионов. – Нужно было бы отвечать помедленнее, но я ничего не могу с собойподелать. С нетерпением смотрю на Тишена, ожидая следующего вопроса.

– А сколько они стоят теперь? – спрашивает он.

– Ну, вчера при закрытии биржи они стоилисорок три с половиной, снизились на один пункт. С тех пор как я купил компанию,акционерный капитал дважды разделялся, так что сейчас ценные бумаги стоят околовосьмисот пятидесяти.

– То есть восемьсот пятьдесят миллионов?

– Правильно.

На этом испытание можно бы считатьзаконченным.

Коль скоро я в состоянии держать в памятивчерашнюю стоимость акций при закрытии биржи, значит, мои противники должныбыть удовлетворены. Я почти вижу их глупые улыбки, почти слышу приглушенныевыкрики: “Ура! Молодчина, Трой, браво! Покажи им!”

Зейдель обращается к истории. Это попыткаиспытать мою память.

– Мистер Филан, где вы родились?

– В Монклере, штат Нью-Джерси.

– Когда?

– Двенадцатого мая тысяча девятьсотвосемнадцатого года.

– Какова девичья фамилия вашей матери?

– Шоу.

– Когда она умерла?

– За два дня до Перл-Харбора.

– А ваш отец?

– Что – отец?

– Когда умер он?

– Не знаю. Он исчез, когда я был еще ребенком.