— Тем более интересно знать, почему Аяр Саламатов здесь, когда все его товарищи спят без задних ног.

— У юнкора, тоже позволю себе заметить, особое положение на «Планете», а во-вторых, прошу учесть, что я отношусь к категории сов и творю в основном по ночам.

Вундергай невесело усмехнулся:

— Ты здесь творишь, а за воротами кто-то вытворяет. Кстати, где дежурный по корпусу? Сегодня по графику Вика Загарова из Саратова.

— Совершенно верно, она. Ее увел Спагетти в свою фотостудию. Сначала морочил голову про ее исключительную фотогеничность, обещая показать какому-то режиссеру, потом уговорил позировать перед фотокамерой, а мне посоветовал замереть здесь минут на двадцать с лишним.

Спагетти — прозвище руководителя фотокружка Степана Макаронова. Он работал несколько лет на киностудии, слыл мастером своего дела, о чем заявляют его конкурсные работы. Потом был уволен по неизвестной причине. Сам он объяснял свой уход желанием стать свободным художником. В его просторной студии на «Планете», украшенной цветными и черно-белыми фотографиями известных актеров, панорам современных и древних городов, а также серий фотоэтюдов «Времена года», конечно, было необычно. Девочки не отказывались от приглашения посетить студию маэстро Спагетти, как они его уважительно называли. Каждой из них хотелось попытать счастья на обещанном киноконкурсе. Во всяком случае, все они получали на память цветную фотографию в полный рост. Лучшего сюрприза и ждать не стоит.

— Вот как? — в голосе вожатого прозвучала угроза. — Спровоцировал дежурного бросить пост. Выходит, по его вине угнали «Химеру»…

— Какую «Химеру»? — насторожился Аяр.

— Мотоцикл угнали! — Вундергай с досадой саданул кулаком по столу, отчего перекидной календарь свалился на пол, а шариковая авторучка подскочила. Аяр поймал ее в воздухе и молниеносно раскрыл свою тетрадь.

Вожатый продолжал, негодуя:

— Мы его вместе с моим другом Назаром собрали из списанных частей гоночных машин. Отец Назара был известным мотогонщиком. Погиб в аварии… «Химера» была машиной мото-суперлюкс…

Аяр лихорадочно записывал.

— И надо же такое, — сетовал Вундергай, — на последней стометровке, почти у самых ворот лагеря, вдруг прокол в переднем колесе. Кривой ржавый гвоздик…

— Действительно, парадокс, — сочувственно мотнул головой Аяр, не отрываясь от записей. — Ничтожный ржавый гвоздик против вашего мото-суперлюкса. Непонятно только, как же угнали «Химеру», если в колесе прокол?..

Вожатый пожал плечами.

— Уму непостижимо. Назар умчался в город на попутной машине, а «Химеру» я закатил в ворота хоздвора и оставил до утра за мастерской. Сейчас на обходе территории с дежурными патрулями обнаружил пропажу. Мы выскочили за ворота, а там темень, ничего не разглядишь.

— Я уверен, похититель где-то рядом.

— Может быть, — согласился вожатый. — На спущенном баллоне далеко не укатишь. Только как его найдешь в такой тьме…

Вундергай вдруг оживился.

— Правда, когда мы вскарабкались на бугор, чтобы глянуть на дорогу, то впереди заметили светящееся пятно. Оно двигалось какими-то рывками, дергалось во все стороны, меняя свою форму. Потом исчезло за холмом…

Аяр перестал записывать, раскрыв от удивления рот.

— А если это штуки того самого инопланетянина? — почти шепотом произнес он и уставился в темный квадрат раскрытого окна.

— Возможно… Возможно…

— Допустим, робот с другой галактики… ему ведь ничего не стоит похитить «Химеру», — размышлял вслух Аяр и тут же прикрыл испуганно рот, покосившись на дверь.

Вожатый порывисто встал.

— Ладно, юнкор, продолжай свое дежурство. Я пройдусь до водонапорной башни. Может, сторож что-нибудь заметил.

— А если инопланетянин?..

— Ну, я уверен, мы с ним поладим. А ты как думаешь, юнкор?

— Если он миролюбивый. Только кто поверит, что мы его засекли? Наши доводы примут за розыгрыш. Хотя лично я видел Пришельца собственными глазами.

— Один свидетель — маловато, — с сомнением сказал вожатый, — лучше помолчать. И ты лично не поверил бы, если бы кто-нибудь сказал, что видел инопланетянина.

— Смотря какие показания.

— Вот именно! По нашим с тобой показаниям могут только составить мнение о нашем здоровье. Сам понимаешь, в кромешной тьме что угодно может померещиться, тем более юнкору с завидным воображением.

— Могут принять за сумасшедшего, — согласился Аяр. Он снова присел на стул, что-то вписывал в тетрадь. Потом вдруг спросил: — А если в милицию заявить… Насчет «Химеры»?

— Бесполезно. Легче иголку найти в стоге сена, чем в горах похитителя, да к тому же ночью…

Стенные часы пробили полночь, вожатый сверил их со своими ручными и скрылся за стеклянной дверью.

Аяр на цыпочках приблизился к окну. В лицо пахнуло горной прохладой. Тишину нарушал лишь стрекот сверчков, да издалека доносился грохот водопада. Не оборачиваясь, Аяр нащупал кнопку настольной лампы, выключил. Комнату поглотил мрак, очертив силуэт Аяра у оконной рамы. Звезды будто ждали этого сигнала, плавно спустились, словно театральные светильники на длинных электрических шнурах.

Какая-то неведомая сила притягивала Аяра к этим светильникам. Если бы не знал он, что на одной из этих манящих звезд зарождается жизнь, на другой — цивилизация в расцвете, а на третьей — достигла такого совершенства, что располагает техническими средствами, позволяющими мгновенное перемещение с одной галактики в другую…

Не будь у Аяра проницательности и завидного воображения, он, наверное, по-иному отнесся бы к пропаже мотоцикла вожатого. Объяснил бы ротозейством хозяина. Кому нужна эта трещотка, склеенная из частей выброшенных на свалку машин, к тому же с проколотой камерой? Но версия об угоне «Химеры» инопланетянином подожгла интерес Аяра, растопила его воображение до фантастических размеров. А что если втайне от всех начать следствие?

Аяр встрепенулся. Чего медлить? Юнкор должен мчаться по следам преступления, не теряя ни минуты. Необходимо распутать клубок сенсационной загадки.

Версия подтверждается

Аяр неслышно выскользнул в коридор, прислушался. На цыпочках прошел мимо трех палат первого этажа. Корпус двухэтажный. На первом этаже — мальчики, на втором — девочки. Ребята спали тихо, как сурки, ни малейшего шороха.

Убедившись, что на участке полный порядок, он выскочил на крыльцо и тут же уперся в живот дежурного врача Рината Искандеровича. Двухметрового роста, костлявый, во всем белом — от кроссовок до круглой медицинской шапочки, он походил на привидение, но привидение скорее забавное, чем устрашающее, от того, что в глазах его играли веселые искорки, а длинные ниточки усов настраивали на веселый лад.

Ринат Искандерович был другом мальчишек и девчонок, умел любого из них так заговорить, что они без тени страха устраивались в стоматологическом кресле и машинально раскрывали рты. А зубы он выдергивал легко, словно луковку с огородной грядки.

— Вот ты-то мне и нужен, — сказал Ринат Искандерович и, ловко схватив Аяра, повернул его голову к фонарю. — Быстро рот открывай! — Длинными пальцами врач