Тан считался старшим, хотя разница между ними была всего три часа.

До переезда семья жилав Армении.

У деда там было очень много друзей, но сам он был из Твери.

Инга не очень любила рассказывать о своем детстве. Единственное, что Алиса знала это то, что дом, который снимали, был небольшой. Жили они как все, ничем не отличались от местных.

А потом деда как будто подменили. В один день он принял решение отправить Ингу к дальней родственнице в Питер. Не утруждая себя объяснениями, он просто взял билет и молча, опять-таки не объясняя, отвез в аэропорт и посадил на самолет. «Так нужно… надо сделать так, как прошу тебя…» — повторял он каждую мину.

Родственница, у которой жила Инга — Олеся Вадимовна, была интересной женщиной. Она выглядела на много моложе своих лет, имела репутацию эрудированной особы и к тому же обожала шумные молодежные компании. Олеся Владимировна работала в основном на дому. Занимаясь дизайном интерьера или просто рисуя картины, она проводила много времени в мастерской, которой отвела целую комнату. Клиенты подолгу засиживались у нее в гостях и всегда уходили с подарками — пейзажем или натюрмортом. Инга говорила, что у этой женщины есть дар притягивать к себе хороших людей. Инга называла ее мамой, а та, как понимала Алиса, была не против.

По рассказам самой Олеси Владимировны, ей часто приходилось бывать в Турции.

Дед иногда вел себя странно — уходил надолго из дому, а бывало, что исчезал вместе с Таном.

Инга уже знала, что если приезжала Олеся Владимировна, то деда не будет больше месяца. «Мама» учила Ингу русскому языку, литературе, истории, они вместе неплохо проводили время; в выходные уезжали в город, гуляя по старой набережной или купаясь в море.

На втором курсе с подругой случились перемены. Алиса долго искала повод узнать причину. Отличный момент поговорить появился между парами. Повинуясь внезапному порыву, Алиса вцепилась в плечо девушки и, крепко сжав его приказала:

— Колись! Что происходит?

Инга, отдернув плечо, отошла к окну холла и, водя пальцем по стеклу, вдруг тихо заплакала. Заноза высвободилась из сердца в виде потока слез.

Мимо шли студенты и с интересом разглядывали обнявшихся подруг. Алиса заботливо вытирала заплаканное лицо Инги и, озираясь, отгоняла любопытных мальчишек. Алиса узнала, что дед, бросив дела, прилетел в Питер и сейчас ожидал ее прихода у Олеси Владимировны дома.

— Он неожиданно появился утром на пороге, думала с братом, что случилось. Мама стала уговаривать деда оставить разговор на вечер, но он настоял задержаться и выслушать его, — тихо всхлипывая, начала Инга.

— Теперь понимаю почему тебя не было на парах.

Инга кивнула и, вцепившись в руку подруги, потащила на улицу.

— Я всегда тебе доверяла, знаю — сейчас тоже могу. Я, Тан и наш дед — не родные. То ест мы с Таном брат и сестра, а он нет. Дед до выхода на отдых работал главврачом в областной больнице где-то в Сибири. Часто бывалу своих друзей в Красноярске и Иркутске. У деда, — она замолчала, — у деда, — сказав твердо, — везде очень много друзей и знакомых. Олеся рассказывала, что в молодости он занимался наукой, но после болезни ему предложили уйти. По работе приходилось часто ездил в Сибирь. Его там хорошо знали. Узнав об увольнении, предложили место главврача. Подумав, он согласился.

На улице дул прохладный ветер. Стало зябко. Не хотелось идти за одеждой. Слезы Инги высохли. Она, подставив солнцу лицо и зажмурившись, улыбалась теплу. Алиса обняла за плечи и прижалась к подруге.

— Двадцать два года назад ночью в больницу, в которой работал дед, привезли беременную женщину, — после паузы продолжила Инга. — Дед описал ее и сказал, что я с братом внешне на нее совсем не похожи: светлые волосы, очень белая кожа, завораживающие серые глаза. Он сказал, что глаза ее были необычные — огромные, гипнотизирующие. Еще дед попробовал описать голос, но то ли не нашел слов, то ли не захотел — просто разведя руками, на секунду замер, затаив дыхание. Казалось, что он слушает тишину, воцарившуюся в комнате. Он вспоминал, и дыхание его учащалось. Мы молча ждали продолжение.

Инга рассказывала, а Алиса все крепче прижималась к ней, стараясь защитить ее от прошлого, неожиданно всплывшего, и теперь третировавшее и рушащее ее нормальную жизнь.

— Дед рассказывал, но мне казалось, он говорил не со мной, он беседовалс Олесей. Мама, наверное, была в курсе его дел и понимала, о чем он говорит, в отличие от меня. Хотелось спросить, но я боялась, что дед собьется и забудет сказать самое главное.

— Эта женщина — ваша мать? — спросила Алиса.

— Оказалось, что да. Родственников не нашли, и дед через год забрал нас к себе. Знаешь, — Инга потупила взгляд в землю, — он говорил о ней как о… — она посмотрела на Алису, соображая, что можно говорить, а чего не стоит, — он назвал ее Арктидой — цветком Белой Расы, сумевшем распуститься на кусту шиповника. Еще, — она наклонила голову на бок и поправила волосы, прищурившись поглядывая на Алису, — утром я услышала много непонятного, поэтому объяснить, смысл фраза не смогу, — Инга виновато улыбнулась, — Олеся сказала м-м-м… от одного ствола может идти много ответвлений, но это не значит, что на каждом появятся нужный цветок, а если он и появился, то сил полностью раскрыться хватает не каждому. Данила верил — распустившаяся где-то на Земле Арктида — подарок человечеству. Человек с проявленными способностями арктогеев, может легко понимать законы мироздания, — она посмотрела на Алису. — Я повторяю слова Олеси, — пожимая плечами, сказала Инга.

— Почему подарок? Какие цветы? — ошеломленно спросила Алиса.

— Я не знаю, — снова пожала плечами подруга. — Я не поняла о каких цветах идет речь. Они шифровались, наверное… хотя… если хотели скрыть что-то, то поговорили бы без меня, — она наморщила лоб, пытаясь вспомнить что-то еще. — Вернусь домой, заставлю объясниться. Странно все, — она протянула руки, — пощупай. Холодные?

Алиса прикоснулась к тонким холодным пальцам.

— Знаешь с чего все началось? — зябко поеживаясь, спросила девушка. — Мне кажется дед приехал из-за ночного недоразумения, — облизав губы, сказала она. — Недавно к Олесе приехала знакомая с Иркутска. В Питере таких нет; веселая, разговорчивая, мудрая… еще поспорила с мамой. Та говорит, что обещали дождь к вечеру, а она смеялась и твердила, что наврали, и дождя не будет. «Не нужно ничего придумывать, — говорила она. — Каждый день уже распределен. Будь внимательней и увидишь себя в нем».

Алиса фыркнула от слов Инги. Девушка